Я помню тот Ванинский порт: История великих лагерных песен - [4]

Прежде всего, в воровском мире Страны Советов до войны существовало жёсткое табу — не служить в армии, не брать оружия из рук власти. Этот запрет появился в 20-е годы прошлого века. В уголовном мире Российской империи он не существовал. Босяку не было никакого дела до того, служил его «коллега» в армии или нет. Однако в первое десятилетие Советской власти изменился качественный состав уголовного мира. Часть представителей бывших имущих классов, а также белого офицерства ушла в криминальное подполье. «Бывшие» жестоко мстили новой власти. Именно они создают и культивируют в среде своих маргинальных подручных — босяков и беспризорных — ряд жёстких запретов, которые носят политический характер. Среди них и упомянутое табу — для бывшего белогвардейца был врагом каждый, кто пошёл защищать Совдепию с оружием в руках. Того же они требовали от своих «бойцов». Позже многие правила, привнесённые «бывшими», обрели статус неформальных законов преступного мира, поскольку значительная часть беспризорников и босяков после разгрома «жиганов» (одно из названий «идейных» преступников) влилась в ряды воровского движения. Речь идёт и о запрете на службу в армии: «честный вор» не имел права брать оружие из рук власти даже для защиты Родины.

И всё-таки — блатные воевали под красным знаменем против фашизма! Фактически нарушая воровские традиции. Возможно, именно поэтому и песен о своём геройстве не сочиняли. По блатным понятиям геройство выходило с «душком»…

Но почему тогда блатные отправлялись на фронт? Как они воевали? Как повлияло участие уголовников в борьбе против фашизма на расклад сил в послевоенном криминально-лагерном сообществе?

Ответы на эти вопросы прямо относятся к теме песни «Бывший урка, Родины солдат». Поэтому, прежде чем перейти к содержанию лирического повествования о блатном фронтовике, необходимо подробнее узнать о бойцах, сменивших зоновские бушлаты на солдатские шинели.

Штрафники без «распальцовки»

На фронт сидельцев ГУЛАГа стали отправлять в первые военные месяцы. Уже 12 июля 1941 года Президиум Верховного Совета СССР издаёт указ «Об освобождении от наказания осуждённых по некоторым категориям преступлений». Он не затрагивает лагерников, отбывающих наказание по 58-й «политической» статье, и профессиональных уркаганов. Свободу получают осуждённые за малозначительные преступления, учащиеся ремесленных, железнодорожных училищ и школ фабрично-заводского обучения (ФЗО), угодившие в неволю по указу от 28 декабря 1940 года — за нарушение дисциплины и самовольный уход из училища (школы).

24 ноября 1941 года действие указа распространяется также на бывших военнослужащих, осуждённых за малозначительные преступления, совершённые до начала войны. Все освобождённые направлялись в части действующей армии. Всего мобилизуется более 420 тысяч заключённых, годных к военной службе. К такому шагу руководство страны подтолкнули тяжёлая обстановка на фронтах и огромные потери Красной Армии.

Заметим: речь идёт об отправке бывших зэков в обычные части действующей армии! В 1941 году не существовало штрафных подразделений, о которых пел Высоцкий:

Считает враг — морально мы слабы:

За ним и лес, и города сожжёны…

Вы лучше лес рубите на гробы —

В прорыв идут штрафные батальоны!

Они появились позже, да и не были рассчитаны на бывших арестантов. 28 июля 1942 года Народный комиссариат обороны издаёт знаменитый приказ № 227, известный под названием «Ни шагу назад!». Напомним, первая половина 1942 года — время катастрофического отступления Красной Армии. Немцы нанесли по советским войскам ряд сокрушительных ударов, расчищая себе путь к кавказской нефти, заняли Воронежскую область, вошли в Ворошиловград и Ростов-на-Дону… За несколько недель гитлеровцы продвинулись на 400 километров. Последствием военных неудач стало резкое падение дисциплины среди бойцов Красной Армии, паника приняла невиданные масштабы.

Тогда-то за личной подписью Сталина выходит этот приказ. Верховный Главнокомандующий при оценке обстановки делает страшные и горькие признания:

«Население нашей страны, с любовью и уважением относящееся к Красной Армии, начинает разочаровываться в ней, теряет веру в Красную Армию, а многие из них проклинают Красную Армию за то, что она отдаёт наш народ под ярмо немецких угнетателей, а сама бежит на восток…

Не хватает порядка и дисциплины в ротах, батальонах, полках, дивизиях, в танковых частях, в авиаэскадрильях. В этом теперь наш главный недостаток. Мы должны установить в нашей армии строжайший порядок и железную дисциплину, если мы хотим спасти положение и отстоять Родину».

Но как это сделать? Оказывается, рецепт можно позаимствовать у врага: «После своего зимнего отступления под напором Красной Армии, когда в немецких войсках расшаталась дисциплина, немцы для восстановления дисциплины приняли некоторые суровые меры, приведшие к неплохим результатам. Они сформировали более 100 штрафных рот из бойцов, провинившихся в нарушении дисциплины по трусости или неустойчивости, поставили их на опасные участки фронта и приказали им искупить кровью свои грехи. Они сформировали, далее, около десятка штрафных батальонов из командиров, провинившихся в нарушении дисциплины по трусости или неустойчивости, лишили их орденов, поставили их на ещё более опасные участки фронта и приказали им искупить свои грехи. Они сформировали, наконец, специальные отряды заграждения, поставили их позади неустойчивых дивизий и велели им расстреливать на месте паникёров в случае попытки сдаться в плен. Как известно, эти меры возымели своё действие, и теперь немецкие войска дерутся лучше, чем они дрались зимой. И вот получается, что немецкие войска имеют хорошую дисциплину, хотя у них нет возвышенной цели защиты своей Родины, а есть лишь одна грабительская цель — покорить чужую страну, а наши войска, имеющие возвышенную цель защиты своей поруганной Родины, не имеют такой дисциплины и терпят ввиду этого поражение. Не следует ли нам поучиться в этом деле у наших врагов, как учились в прошлом наши предки у врагов и одерживали потом над ними победу?»