Я погиб в первое военное лето - [29]

На мгновение у меня потемнело в глазах, удар был очень сильный, я еще ободрал правый бок о трухлявый пень.

Но быстро пришел в себя, и первое, что я увидел, были глаза моего Ветра. Большие, карие, добрые, верные. Шея у него была вытянута, и под потной кожей часто билась жилка, а из грудной клетки, из-под потника, хлестала кровь.

Я цел, была моя первая мысль, но Ветер ранен, и тяжело. Я хотел вскочить на ноги, но увидел, что от болота нас загораживает только несколько жалких кустиков и высокая трава. Черт бы меня подрал, зачем мне понадобилось вылезть на открытое место! Ползая на четвереньках, отыскал карабин и пилотку. Да, кажется, цел, - пробормотал я еще раз.

И тут я снова увидел добрые, такие знакомые глаза Ветра. Он попытался поднять голову, собрав все силы, попробовал встать на ноги, но уже не смог. Розовая кровь с воздушными пузырьками сочилась на траву.

А глаза еще жили. Я лежал на боку на окровавленной траве и смотрел ему в глаза, но только и мог, что похлопывать умирающего коня по шее и, как дурачок, все повторять:

- Скажи, ну скажи же... скажи...

Но что он, бессловесное животное, мог мне сказать.

Жизнь в его глазах угасала. Еще один проблеск мелькнул в них, он попытался приподнять голову, потом в последний раз всхрапнул и... скончался. Он вытянулся на траве на правом боку. Левый глаз, уже ничего больше не видевший, уставился в ясное небо, и в нем как бы застыл укор, обвинение.

Ах вы, проклятые душегубы, убили невинную тварь! Погодите же, свиньи, это вам так не пройдет! Сатанинские ваши души. Ветер был не какая-нибудь паршивая кляча, это был мой конь! Что он вам, подонкам, сделал?

Я вытер рукавом гимнастерки глаза и мысленно ругался самыми последними словами. Действительно, тоже мне герои, из засады подстрелить лошадь, тут даже захочешь - не промахнешься! Это же в чистом виде убийство, а не война! Трусливое, омерзительное убийство!

Ну, скоты, обождите, теперь я точно так же убью вас. Просто убью. Я уже не первый день на войне и давно уже не пай-мальчик. Погодите!

Я принял решение.

Немцы видели, что мы оба упали. Они видели, что ни один из нас не встал. Они видели, что из лесу больше никто не приближается. Они непременно придут полюбоваться на дело своих рук. Только сперва они немного выждут. Пусть. Мне тоже потребуется некоторое время, чтобы достойно их встретить.

Я отполз немного назад, к пню, о который так сильно ушибся. Нет, отсюда болото не очень хорошо просматривается. Еще немного назад. Да, вот отсюда видна эта колея на болоте, будь она проклята, и большая часть самого болота. Слева меня скрывает кочка. А теперь не нервничать и терпеливо ждать. Они придут! Непременно!

Что там не один человек, это ясно: почти одновременно дали два выстрела. Один, очевидно, предназначался Ветру, второй - мне. Тот, кто стрелял в Ветра, попал, второй, растяпа, промазал. Автоматов у них нет, иначе для большей верности благословили бы нас очередью. На рожон не полезут: не знают, что скрывает лес, это все-таки наша территория. Если худо придется, на помощь мне придут лес и мои быстрые ноги.

Так. Держись, парень, сейчас у тебя некоторое преимущество перед ними.

Прошло наверняка четверть часа.

Мои предположения оправдались.

Сперва на дороге вдоль болота появился один немец. Пилотка за ремнем, брюки подвернуты выше сапог. Он внимательно осмотрел болото впереди, быстро пробежал несколько десятков метров в мою сторону и бросился под куст, потом отполз между кочками на несколько метров в сторону.

Точно по уставу, подумал я.

Наверно, он там перевел дух и оглянулся, нет ли впереди чего-нибудь подозрительного. Лежа, он махнул рукой своим. Теперь из кустов вышел второй дозорный и проделал точно такой же маневр.

Точно по уставу.

А сейчас начну действовать я. Когда они снова высунутся, расстояние будет каких-нибудь сто метров.

Я дам первому сделать перебежку. А когда за ним появится второй, я его убью. Я буду знать, за какой кочкой лежит первый, и сразу пошлю в него свинец. Интересно посмотреть, что он будет делать на этом открытом месте среди болота, когда останется один. Обратно податься страшно, - место открытое и нужно повернуться спиной! Идти вперед тоже опасно - до кустов добрых пятьдесят метров, и он не знает, где я.

Именно так я и поступил, потому что решил их убить. Голова у меня была ясная, и к убийству я был готов. Эту падаль мне нисколько не было жаль.

Итак, когда первый сделал перебежку, я засек место, где он залег и откуда поманил друга. Через несколько мгновений тот появился, он шел неторопливо и неохотно. Я его отлично понимал: угрохали одинокого всадника, чего тут еще цацкаться... больше в этом Проклятущем болоте все равно никого нет...

Как подкошенный упал он на полдороге.

Новый патрон в ствол - и вторая пуля шлепнулась в кочку, за которой лежал на животе старший дозора.

Тишина.

Дьявол, все равно я тебя убью! И кочка тебя не спасет. Я снова выстрелил, еще и еще. Магазинная коробка опустела. В ответ не стреляли. Опять зарядил карабин и почувствовал, что очень устал.

И вдруг мне стало совершенно безразлично, попал я в него или не попал. Если жив, пускай. Больше я в него не стреляю.