Я - подводная лодка - [30]

19.45. Траверз острова Скреплева. Борт С-178

Зыбина подбросило и прижало водой к крыше ограждения мостика, током воды его втянуло в шахту верхнего рубочного люка. Нечего было и думать, чтобы его задраить. Вода низвергалась сплошным потоком. В стальном колодце нижнего рубочного люка механик застрял вместе с матросом Мальцевым, который кинулся навстречу из центрального поста в рубку герметизировать отсек. Оба застряли плотно и безнадежно - ни туда ни сюда. Зыбин уже начал задыхаться в мощном потоке студеного водопада, но все же чудом проскользнул вниз, и матрос Мальцев, сбив стопор крышки, успел захлопнуть люк. Море осталось наверху, навалившись всей смертоносной тяжестью на литой кругляш, перекрывший вход в лодку В центральном посту стояла непроглядная темень. Тускло фосфоресцировали циферблаты глубиномеров. Палуба уходила из-под ног с дифферентом на корму и креном на левый борт. Кто-то тряс Зыбина за плечо.

- Товарищ командир, что случилось?.. Товарищ командир...

Механик узнал голос старпома Кубынина, впотьмах принявшего его за Маранго. Но ответить ничего не смог. Стоял, застыв в шоке. Смотрел на глубиномеры. Одна из стрелок показывала 6 метров. "Ерунда, - подумал Зыбин, - придавило форштевнем. Сейчас выплывем, и крен отойдет".

Но крен не отходил. Никто не подозревал, что лодка уже лежала на грунте в мягкой подушке придонного ила с восьмиградусным дифферентом на корму и двадцатидвухградусным креном на левый борт.

- Валера, ты? - ощупал его в темноте старпом.

- Я.

- Надо дуть цистерны правого борта - крен спрямить!

- Эй, в отсеке! Есть кто живой?!

Откликнулись старшие матросы Мальцев и Ананьев.

Взвыл в трубопроводах сжатый воздух. Но лодка не шелохнулась. Слышно было, как бурлил за бортом воздух, бесполезно уходя в море через клапаны вентиляции, приоткрывшиеся от удара.

Никто не знал, где пробоина. В трюме центрального поста хлестала вода. Зыбин предположил - лопнула уравнительная цистерна. Решили дать противодавление, и на всякий случай запросить первый отсек.

- Первый, какая глубина?

- Тридцать два метра...

- Вы, что, охренели? Продуйте глубиномер!

Через минуту доклад:

- Продули. Все равно тридцать два!

Зыбин повернул маховичок воздуха высокого давления. В отсеке засвистело. Заложило уши. Поплыли голоса, речь сделалась кукольной, как у Буратино в мультиках.

- Мех, где аварийные фонари? - спросил Кубынин, все ещё не веря, что они здорово влипли.

По закону подлости, все аккумуляторные фонари собрали на подзарядку в дизельный отсек. Но ни пятый, ни смежный четвертый, жилой аккумуляторный, отсеки признаков жизни не подавали.

Старпом Кубынин Сергей Михайлович Кубынин коренной приморец. Родился в 1954 году. Ровесник своей подводной лодки. Окончил ТОВМУ по минерской специальности. Службу начал сразу командиром боевой части на ракетной дизельной подводной лодке. Женат. Трехлетняя Леночка. Чемпион училища по морскому многоборью. Часы от главкома за призовую торпедную стрельбу. Характер - рисковый: уже тонул в Амурском заливе, перевернувшись на резиновой шлюпке. Разбил под Ригой свой "москвич" - скапотировал и перевернулся четыре раза. Отделался синяками. Инспектор ГАИ сказал: "Ну, моряк, в двух рубашках родился!" Внешне похож на молодого Михаила Ульянова. Спокоен, обстоятелен, сдержан.

...В момент удара Кубынин сидел в кают-компании и составлял с главстаршиной Зыковым список дежурств, которым - увы! - не суждено было состояться.

Тряхнуло. Повалило. Загремела сыпавшаяся со стола посуда. Погас свет. Первая мысль: "Выскочили на мель!"

- Старпом, что случилось?! - закричал из каюты начальник штаба. Кубынин, не дожидаясь, когда отойдет крен, выбрался из-за стола и кинулся в центральный пост. С трудом отдраил переборочную дверь и угодил под водопад из шахты рубочных люков. В кромешной тьме принял механика за командира. Дальше стояли в центральном посту рука об руку - боролись за живучесть.

Итак, лодка лежала на грунте. Трюм центрального заполнялся водой, несмотря на то что давление в отсеке повысилось на три атмосферы. Вода хлестала и из четвертого отсека. Видимо, он заполнился до предела. Кубынин с болью подумал, что там осталось четырнадцать человек.

20.20

Ясно было, что третий, центральный, отсек не отстоять.

- Все во второй отсек! - скомандовал Кубынин. Сам он перелез в сухой отсек последним - когда вода поднялась уже вровень с комингсом круглой переборочной двери. Задраили лаз и тут же закашлялись от едкого дыма: "механические" офицеры Тунер и Ямалов только что потушили бушевавший здесь пожар, но воздух в отсеке сделался такой, что впору было натягивать дыхательные маски. Кроме трех офицеров (Ямалова, Тунера, Иванова), во втором отсеке находились ещё два электрика. Кубынин решил немедленно перевести всех в носовой торпедный отсек - отсек живучести, или, как ещё его называют, отсек-убежище, снабженный всем необходимым для связи с поверхностью и выхода из аварийной лодки. На стук и запрос старпома из первого отсека откликнулись не сразу. Прошло минут десять, пока сквозь переборку не проник голос акустика Федулова:

- Чего надо?