Я оставлю свет включенным - [6]

Ее все еще тошнило, когда Луиза вывела детей: Кейт, Димитрия, Мэри и Энтони. Младшие спали, Димитрий держал на руках малыша Энтони, а одиннадцатилетняя Кейт сжимала в руках сестренку.

Стараясь не смотреть на детей, она распахнула дверь машины и жестом приказала им садиться. Те повиновались. Настоящие английские дети, не привыкшие спорить со старшими. В полной тишине они устроились в машине, но в последний момент Димитрий вспомнил, что они не взяли кресло и коляску Энтони.

– Ничего, – пробормотала она, мысленно обругав себя: как она потащит младенца? На себе? Ладно, главное добраться до аэропорта, а там что-нибудь придумает.

– Милая, дай же я тебя обниму на прощание, – залилась слезами верная Луиза.

– Я не прощаюсь, Луиза, лучше пожелай мне удачи. – Она ловко ушла от прощания, которое могло бы ее выдать. Открыла водительскую дверь и помахала няньке уже из салона. Та прижимала к глазам старомодный кружевной платочек.

Пристегнувшись, она нажала на газ, закрыла окно и ускорилась, стараясь не смотреть в зеркало на все еще глядящую им вслед нахмурившуюся Луизу.

– Глафира, куда мы едем? – немного тягуче, с небольшим акцентом спросила Кейт.

– Мы едем домой, милая.

– К маме? – спросил Димитрий.

На глаза снова навернулись слезы. Черт.

– Мама… мама пока останется здесь, она приедет к нам попозже.

– А папа? – немного помолчав, поинтересовалась Кейт.

– Папа к нам не приедет никогда, – уверенно ответила ее тетка, сворачивая на шоссе, которое должно было вывести их к аэропорту. В этот час на улицах было пустынно, и она надеялась, что до аэропорта они доедут без приключений.

– Это хорошо, – кивнул Димитрий и, откинувшись на сиденье, закрыл глаза и тут же задремал.

* * *

Марка Чернова коллеги уже давно не называли по имени. Прозвище Ювелир закрепилось за ним с того самого дня, когда ему удалось раскрыть похищение картин из Музея Гарднер.

Дерзкое ограбление произошло еще в прошлом веке, когда два вора, переодетые полицейскими, явились в Музей Изабеллы Стюарт Гарднер в Бостоне и похитили тринадцать произведений искусства общей стоимостью двести миллионов долларов. Среди самых известных работ числились три картины Рембрандта и одна Яна Вермеера.

Никто так и не понял, как Марк догадался. Возможно, виной тому была его фотографическая память, а может быть, и любовь к искусству и красивым вещам, которыми он старался себя окружать, но он помнил о старом преступлении, произошедшем на другом конце земного шара, которое так и не было раскрыто.

В доме убитого бизнесмена, чью смерть он расследовал, Марк узнал одну из картин. Она числилась среди украденных. Потянул веревочку, воспользовался обширнейшей сетью информаторов, надавил и раскрыл дело, благодаря чему его снова повысили. Он и до этого расследования стремительно делал карьеру (начальник столичного убойного отдела в тридцать пять – это не просто так), но теперь его перевели поближе к «самому» и сделали следователем по особо важным делам. «Ювелирная работа», – отметил «сам», вручая Марку государственную награду. С тех Марк и стал Ювелиром.

Сейчас он сидел напротив подозреваемого в убийстве по китайскому календарю. Какой-то псих накануне выборов совершил больше тридцати убийств. Следователи долго бились, пытаясь установить закономерность и разгадать криптограммы, которые убийца присылал на центральный канал после каждого убийства, но потерпели сокрушительное поражение. И тогда к делу подключили Ювелира.

Тот сразу увидел закономерность – даты рождения по китайскому календарю. Каждая новая жертва была ровно на год моложе предыдущей и убивалась с особой изощренностью, которая жутким образом соответствовала году рождения несчастного.

Например, появившийся на свет в год Белой Металлической Крысы был заточен в железную клетку и отдан на растерзание этим тварям. Последняя же жертва, обнаруженная всего пять дней назад, заставила побледнеть даже самого Ювелира. Младенец, рожденный в год Желтой Земляной Собаки, был живьем закопан в вольере с бультерьерами.

Когда на следующий день взяли подозреваемого, коллеги Ювелира хотели убить его прямо при задержании как оказавшего сопротивление. Хотя тот ничуть не сопротивлялся, наоборот, был рад, что его шикарный замысел оценили и в этом мире все же существуют люди, равные ему по интеллекту.

Артура Коновалова задержали в собственном автомобиле, припаркованном неподалеку от вольера с бультерьерами, который он сам и построил. Проблема была лишь в том, что следователи не смогли нарыть ни одного доказательства. ДНК в машине, в квартире и на вещах Коновалова не совпадало с ДНК ни одной из жертв.

Артур бросил настолько изящный вызов, что принять его мог только Ювелир.

Почти сорок восемь часов он провел, пытаясь разгадать криптограммы, которые псих отправлял на телевидение после каждого убийства.

Спустя сорок восемь часов он вошел в кабинет, где его поджидал Коновалов, который, судя по отекшему лицу и заплывшему глазу, уже побывал в руках его коллег. Несмотря на это, он победоносно улыбался.

– Время истекает, шеф, – прошепелявил он, и Ювелир смог убедиться, что во рту у психопата не хватает нескольких зубов. Чуйка подсказывала Ювелиру, что эта тварь виновна. А также хитра и очень опасна. Его победа над ним была вдвойне приятна.