Я, оперуполномоченный - [87]
«Витя, – вспомнил он слова Сидорова, сказанные, как теперь казалось, тысячу лет назад, – нельзя держать сердце нараспашку и встречать мир с открытой душой, потому что тебя тогда раздавят. Идеалистам не место в нашей системе. Слишком суровые условия, Витя, слишком много грязи. Я тебе уже не раз повторял, чтобы ты не впускал в себя окружающее дерьмо, а ты не прислушиваешься… Вот у тебя и сдают нервишки. Ты должен всё видеть, понимать, не брать это внутрь себя! Возьми себя в руки, иначе просто задохнёшься. Ты и так уже – комок голых нервов»… Эти слова, всплыв из глубин памяти, нагнали на Виктора холодящую тоску.
«Господи, что ж такое! А ведь я и впрямь был наивным идеалистом, надеялся исправить мир, навести порядок… И вот что из этого получилось: окрысился на весь мир… Пётр Алексеич сто раз прав. Надо брать себя в руки. Я совершенно раскис, превратился чёрт знает во что…»
– Вера… – Он быстрым шагом прошёл в комнату, стирая полотенцем мыльную пену с лица.
Жена ещё лежала в кровати. Было воскресенье.
– Вера… – Он мешком плюхнулся возле неё.
– Ты решил не бриться?
– К чёрту бритьё!
– Что случилось, милый?
– На кого я похож?
– На уставшего мужика.
– Я серьёзно!
– На обалдевшего от работы опера.
– Мне показалось, что на меня из зеркала выглянул сумасшедший… Я испугался, – признался Виктор и вдруг схватился рукой за левый бок.
– Опять прихватило? – Вера тут же вскочила, отбросив одеяло.
Виктор медленно, ссутулившись и пригнув голову к груди, присел на край кровати. Вера опустилась перед ним на колени, озабоченно всматриваясь в лицо мужа.
– Ничего, отпустит… – прошептал он.
Уже не первый раз Смелякова стискивало в левом боку.
Боль была то острой и быстрой, наносила тонкий жгучий укол и исчезала, то вдруг накатывала понемногу и заполняла давящей тяжестью всю область вокруг сердца, держала долго, угрожающе. Поначалу Виктор не обращал на это внимания, отмахивался, но боль стала приходить чаще и схватывала иногда с такой беспощадностью, что Смеляков начал страшиться приступов, чувствуя себя во время них абсолютно беспомощным.
– Слушай, давай-ка ты покажешься врачу. Пора уже, – решила Вера.
– Какому врачу?
– Кардиологу.
– Времени нет…
– Найди, иначе плохо кончится…
«Плохо кончится, – мысленно заворчал Виктор. – Уже кончилось. Уже никаких сил не осталось. Не понимаю, на чём держусь. Нервы ни к чёрту, собак готов на любого спустить по малейшему поводу. Сам себе удивляюсь, никогда не был таким… Куда подевался прежний я? Разве могут люди так меняться?»
Но к доктору он всё-таки сходил: Вера заставила. Она обладала талантом убеждать мужа сделать всё так, как она считала нужным. Правда, это касалось только семейных отношений. К работе он и близко не допускал её. «У тебя, Верунчик, своих забот хватает», – отмахивался он и замыкался в себе.
– Значит, сердечко пошаливает? – Врач пощупал пульс, прослушал Виктора, изучил кардиограмму. – Нет, милый человек, это усталость. Вегетососудистая дистония. Вам отдыхать надобно. Слышите меня? А сердце у вас крепкое, надёжное, за него не беспокойтесь.
– Отдыхать? – спросил безучастно Виктор.
– Именно! Возьмите отпуск и срочно поезжайте куда-нибудь на море. А если говорить ещё серьёзнее, то вам надо работу менять. Угробите вы себя на вашей службе.
– Менять? Легко сказать, – хмыкнул Виктор. – На что я поменяю её?
– Моё дело – дать рекомендацию, молодой человек, – сказал доктор, – а вы уж сами думайте, что делать. Вот вам рецепт, это препараты для поддержания тонуса и кое-что для стабилизации давления. Но это так – лёгкая профилактика, даже не косметический ремонт. Вам же надо внести существенные коррективы в вашу жизнь. – Если бы всё зависело от меня…
В конце марта, во время очередного дежурства по отделению, Смеляков сидел за столом, пролистывая газету. Дверь распахнулась, на пороге появился начальник угрозыска РУВД.
Увидев Носова, Виктор быстро поднялся, чтобы поприветствовать его.
– Сиди, сиди, – остановил его Носов. – Дежуришь?
– Да, – ответил Смеляков.
– Я вот тоже, ответственный от руководства в районе… Хорошо, что я тебя застал здесь.
– Что-нибудь случилось, Владимир Сергеевич?
– Всегда что-то случается, жизнь у нас такая… Расскажи, как у тебя дела.
– Нормально. Работаю… – Смеляков пожал плечами. Ему не хотелось заводить речь о своей усталости.
– Должен тебе сказать, что из тебя получился отличный опер. Но только вот что я думаю, Виктор…
Смеляков напрягся. «Что ещё за новости? Сейчас чем-нибудь огорошит».
– Пора тебе двигать отсюда, – проговорил Носов, неопределённо кивнув куда-то в угол кабинета.
– В каком смысле?
– Хочу тебя к себе в район взять, – объявил Носов. Виктор не поверил своим ушам.
– Вы серьёзно, Владимир Сергеевич?
– Абсолютно. Пора тебе организационно-управленческой работой заняться. Поставлю тебя на квартирные кражи.
– Спасибо…
На этом работа «на земле» завершилась. В начале июля Виктор перешёл работать в РУВД. Позади осталась нескончаемая суета, хождение по улицам, осмотры мест происшествий, опросы подозреваемых, составление протоколов, муторные беседы с потерпевшими, попытки отказать им в возбуждении дел… Внезапно началась тихая работа в кабинете, размеренная, спокойная, такая непохожая на переполненную нервным напряжением жизнь сыщика. За нагрянувшим спокойствием Виктор не сразу осознал, что из его работы ушло главное, что создавало особую нервозность, – необходимость бороться не с преступностью, а за статистику.
