Я, оперуполномоченный - [5]

– Спасибо, у меня сигареты.

– Пойдём, нам с тобой сегодня на месте сидеть не придётся…

– Пётр Алексеевич, а как я с вами буду ходить? В качестве кого?

– Ты о чём? – Сидоров распахнул дверь своего кабинета.

– У меня же ни удостоверения, ни оружия нет.

– Не оформили еще? Документов ждать – хуже смерти. Бумаги пока по всем инстанциям проползут, можно успеть сто раз язву заработать.

– Без удостоверения-то нехорошо как-то… – посетовал Смеляков.

– Оно верно, – согласился Сидоров и чиркнул спичкой. – У тебя фотокарточка есть при себе?

– Есть. На удостоверение снимался… Вот остались четыре штуки…

– А ну дай.

Пётр Алексеевич громыхнул связкой ключей и отпер железный шкаф. Порывшись на полке, он достал оттуда коричневое удостоверение внештатного сотрудника уголовного розыска и небрежно бросил его на стол. Затем ловко подцепил фотографию в удостоверении и легко отодрал. Мазнув клеем фотокарточку Смелякова, он уверенно прилепил её на место прежней и хорошенько прижал ладонью.

– Сойдёт на первое время. Будешь пока с этой «корочкой».

Он проверил пистолет сунул его в кобуру, и Виктор почувствовал, как крохотная игла досады уколола в сердце: вот он приступает к работе, но как будто что-то ненастоящее было в этом – удостоверение «липовое», оружия нет, да и сама атмосфера вызывала мысль о несерьёзности происходящего.

– Может, чайком побалуемся пока? – предложил Сидоров. – Ты, кстати, чашку принеси какую-нибудь. Стаканы тут у нас есть, но чашка должна быть своя.

– Товарищ капитан, – в комнату заглянул сержант и, покашливая, доложил: – На улице Новаторов повесился кто-то.

– Вот и побаловались! – Сидоров развёл руками. – Самое тоскливое в нашей работе – быть дежурным сыщиком, Витя, потому что надо выезжать на все происшествия на территории нашего отделения милиции.

– И потом все эти происшествия вешаются на дежурного? – спросил Виктор. – Ему приходится вести все эти дела?

– Нет, за каждым опером закреплён определённый участок, на котором работают также три участковых. Но дежурный ездит по всем происшествиям, оформляет необходимые бумаги, сортирует их и уже потом раздаёт соответствующим операм. Так что имей это в виду: день дежурства – это день самого большого дерьма.

* * *

– Старший инспектор уголовного розыска капитан Сидоров, – представился Пётр Алексеевич хозяйке квартиры.

Это была щуплая, большеглазая, испуганная женщина, лет сорока. На стареньком халатике виднелись дырки, на отворотах рукавов болтались нитки.

– Сюда, сюда… Боже ж ты мой, в туалете он… На ремне повесился… Господи, что ж такое, как же так?.. На кого ж ты меня оставил, Коляныч, родименький мой?

Капитан заглянул в совмещённый санузел, включил свет.

– Ага, понятно…

Смеляков стоял позади и через его плечо пытался разглядеть покойника. Мужчина висел спиной к двери. Из одежды на нём были только огромные тёмно-синие трусы, сильно измятые, мокрые, сползшие так, что наполовину оголились ягодицы. Спина у повесившегося была худая, густо усыпанная мелкими родинками, плечи – костлявые, голова вывернулась набок, и неухоженные волосы жиденькими прядями свесились почти до плеча.

– Видишь, Витя, – сказал Сидоров, закуривая, – работа у нас такая, что никогда не знаешь, где окажешься на следующий выезд. Вот мы с тобой осматриваем покойника в вонючем сортире, а через час, может, будем сидеть в шикарной квартире и пить вкусный чай… Ладно, валяй на кухню. Будем составлять протокол. Я диктую, ты пишешь.

Он отодвинул Смелякова и крикнул:

– Хозяйка, телефон где?! – Повернувшись к Виктору, пояснил: – Надо медэксперта и кого-нибудь из научно-технической группы вызвать. Только ведь не приедут, откажутся.

– Как это откажутся?

– Дел много, а людей мало. Если серьёзное происшествие, то они, конечно, приедут, а на такую мелочёвку, – Сидоров кивнул в сторону повесившегося, – обычно никто не выезжает.

– Но ведь это их работа!

– Работа для них – это когда ножевые ранения, убийства, разбой, грабёж, на худой случай – квартирная кража, там есть чем заняться. А тут и так всё понятно.

Он дозвонился до дежурного, и Смеляков услышал, как в трубке трещал чей-то раздражённый голос:

– Какой к чёрту повешенный! Нет сейчас никого, ни медика, ни криминалиста. Все на выезде. Вызывайте труповозку и сами всё решайте!

Сидоров кивнул и положил трубку. По его лицу Виктор видел, что другого ответа капитан не ждал. «Если так во всём, – подумал Смеляков, – то не понимаю, как они умудряются работать…»

Когда прикатил автобус и санитары вынесли покойника, Сидоров похлопал себя по карманам.

– Дьявол, папиросы кончились. Надо по пути в отделение купить. – Он причмокнул и облизнулся. – Я забыл, ты куришь?

– Да, – ответил Виктор.

– Бросай, иначе на меня станешь похож, провоняешь табачищем, как пепельница. Лучше сразу отказаться от этого дела, потому как позже нервы раскачаются, будешь куревом себя успокаивать, а это только видимость одна, никакого успокоения сигареты не дают. Просто так принято думать, что сигареты помогают. У меня вон язва, так я «Беломором», думаешь, залечиваю её, что ли? Как бы не так! Ещё больше гроблю себя, а вот продолжаю дымить.

– Так вы бросьте.