Я, оперуполномоченный - [143]

– Я тридцать пятый. Груз остановил пятый[26] – «Москвич-412», квитанция[27] «МКВ 16–12»… Двигается в сторону центра…

Как только в эфире прозвучала информация о том, что Кучеренков сел в машину и поехал в сторону центра, к его подъезду подошли два человека незапоминающейся наружности. На одном был лёгкий бежевый плащ, на другом – короткая куртка. Они курили и непринуждённо о чём-то разговаривали. Потоптавшись возле дверей, бросили окурки, придавили их каблуками и, продолжая беседу, зашли в подъезд.

Едва за ними захлопнулась дверь, они быстро поднялись на третий этаж и остановились перед квартирой № 84. Мужчина в плаще надавил на кнопку звонка. Никто в квартире не отозвался. Он снова позвонил и прислушался, приложив ухо к двери.

– Никого. Можно вызывать ребят.

Его напарник достал из внутреннего кармана куртки рацию и поднёс её ко рту.

– Можно начинать…

– Вас понял, – отозвался голос в эфире.

Через несколько минут у подъезда остановился автобус «Ремонтно-строительного управления», из него вышла бригада рабочих с вёдрами, щётками, кистями и забрызганными краской чемоданчиками. Они неторопливо поднялись по лестнице на третий этаж. Это была бригада технической службы КГБ – специалисты по установке прослушивающих устройств.

Смеляков, обеспечивавший безопасность технарей в подъезде, в очередной раз поразился, насколько сложным было проведение любой операции по установлению прослушивающих устройств на квартире разрабатываемого. В такой операции всегда участвовали три службы: инициатор разработки, служба наружного наблюдения и техническая служба КГБ, которая отвечала непосредственно за установку техники в квартире. Каждая из этих групп работала на разных волнах в эфире, и их переговоры между собой следовало строго упорядочить, чтобы не происходило никаких сбоев в работе, для чего переносными радиостанциями МУРа были обеспечены группы КГБ и наружного обеспечения.

Виктор нервно поёжился. Самохин протянул ему сигарету.

– Закурите, Виктор Андреевич?

– Нет, не хочется…

Минут через пять специалист отмычкой открыл дверь. Старший группы сообщил по рации:

– Мы внутри. Действуем по плану.

– Я пятьсот десятый, держу подъезд под наблюдением. Работайте спокойно…

– Ставим на кухне и в комнате, ближе к столу, но не за диваном, чтобы не приглушался звук, – принял решение старший технической группы. – Начинаем…

В комнате и на кухне были ловко отвёрнуты плинтуса, и «рабочие» достали из своих непрезентабельных чемоданов электрические дрели. Работали молча.

На кухне негромко говорило радио. Как и большинство москвичей, Кучеренков не отключал его, и из радио непрерывным потоком лились то музыка, то новости.

– Мешать будет, – посетовал кто-то из «технарей».

– Если звук ровный, то ничего страшного. Главное, чтобы не было бум-бум-бум. Хуже всего, когда кто-то по столу пальцами стучит, – ответил другой, налегая на дрель.

– Сделано! – донеслось из кухни.

В просверленные отверстия были помещены крохотные микрофоны, после чего плинтуса вернулись на своё место.

– Как слышите нас? – спросил старший группы, усевшись за кухонный стол.

– Первый микрофон в норме, звук чистый, – откликнулась рация.

Старший прошёл в комнату.

– Как слышишь меня?

– Порядок. Идеально.

– Хорошо…

– Я пятьсот десятый, движение у подъезда, входит мужчина. Будьте поаккуратнее, – послышался голос Смелякова по муровской станции.

– Понял тебя. – Старший группы повернулся к товарищам: – Проверьте ещё раз, чтобы всё было на своих местах.

– Всё в порядке.

– Тогда ждём. Там посторонние. – Он кивнул на входную дверь.

Из подъезда донёсся звук лязгнувшей металлической двери, затем загудел лифт.

– Можете выходить, всё чисто, – доложила рация.

Старший группы кивнул:

– Выходим… Он ещё раз обошёл квартиру, придирчиво осматривая места, где работала его группа. Всё было убрано, подметено, протёрто. Никаких следов постороннего пребывания.

– Всё, – кивнул он и вышел.

Ещё некоторое время ушло на то, чтобы запереть замок входной двери, после чего вся бригада неторопливо вышла из подъезда и автобус «Ремонтно-строительного управления» увёз «рабочих» прочь, не возбудив ни у кого во дворе даже тени подозрения.

* * *

Радиоприёмник, включённый на минимальную громкость, едва слышно сообщал строгим голосом диктора: «Самое существенное, на чём сегодня необходимо сосредоточить всю силу партийного воздействия, – это достижение понимания каждым человеком остроты переживаемого момента, его переломного характера… Повернуть общество к новым задачам, обратить на их решение творческий потенциал народа, каждого трудового коллектива – таково первейшее условие ускорения социально-экономического развития страны…»

В дверь кабинета громко постучали. Савчук оторвал взгляд от лежавшей перед ним бумаги и сказал:

– Входите! На пороге появился Смеляков.

– Разрешите, Владимир Иванович?

– Я же сказал: заходи! Виктор сел напротив начальника. Из радио донёсся призывный лозунг: «Ленинским курсом – вперёд по пути коммунистического созидания!»

– Если мешает, то прикрути его, – разрешил Савчук, метнув быстрый взгляд на радио. – К ленинскому юбилею готовятся. Всё слова и слова… Я поначалу подумал, что Горбачёв и впрямь что-то переменить решил, но похоже, что ничего кроме разговоров не происходит… И колбаса пропадает из магазинов вместе с хлебом… У тебя что?