Я охочусь на убийц - [16]

Джаз пытался поскорее забыть тоскливый, как у побитого щенка, взгляд своего приятеля. Главное, чтобы этот взгляд не подействовал сейчас на него. Нет, сейчас нужно было принимать быстрые и правильные решения.

— Значит, тебя просто заинтересовало то самое тело, которое находилось тут у нас в прошлом месяце? — повторил Уильям, как только они снова очутились в морге. — Ну и как, удалось тебе удовлетворить твое любопытство?

— Да.

— Неужели? Значит, ты забрался сюда, посмотрел на него и увидел все, чего тебе хотелось? Да смотрел так внимательно, что глаза устали?

— Что-то вроде того. А почему и нет? Мне было интересно, что…

Шериф рассмеялся и хлопнул себя по ноге:

— Должен тебе кое-что сказать, Джаз. Я почти всю свою жизнь служу в полиции, поэтому вранья наслушался предостаточно. И мне врали большие профессионалы, не то что ты. Но ты, приятель, превзошел их всех, вместе взятых. Вот почему мне особенно приятно сегодня уличить тебя во лжи.

— Но я не…

Уильям только отмахнулся от него:

— Нет-нет, побереги силенки. Я тебя раскусил, Джаз. Твоя история звучит вполне убедительно, и в другое время ты сумел бы повесить мне лапшу на уши. Но только не в этот раз. Ты вспомнил о том парне, что погиб в автомобильной катастрофе, да? Так вот, он оказался ортодоксальным евреем. Ну а в соответствии с волей его семьи рядом с ним тут круглосуточно находился раввин, пока тело не передали еврейскому похоронному бюро.

Джаз застонал.

— Раввин Гольдштейн, конечно, не мог сутки напролет бодрствовать и, может быть, время от времени позволял себе прикорнуть ненадолго, но тебя, крадущегося сюда и потом еще рассматривающего труп, он наверняка бы приметил.

— Я не хочу, чтобы у Хоуви возникли проблемы, — тут же изменил тактику Джаз. — Это я заставил его прийти сюда. Он делает все, что только я попрошу. Со мной вы можете поступать как угодно, но его не трогайте.

Эти слова смягчили шерифа.

— Ты продолжаешь удивлять меня все больше.

— И что это означает? То, что я, возможно, не пойду по стопам своего папочки?

— Я этого никогда не говорил! — рявкнул Уильям, тыча в мальчишку коротким и толстым указательным пальцем. — Не надо решать за меня, какие слова я должен или не должен произносить. Но ты сам ходишь по городу и ведешь себя так, как будто ты… как будто тебе судьбой уготовано стать таким же, как Билли, как только ты вырастешь. Я никогда не обвинял тебя в этом. Но я вынужден признать, — продолжал он, оглядывая морг, — что вламываться сюда ночью немного странновато для обычного, нормального мальчишки.

Пора было признаваться во всем, хотел того Джаз или нет. Пока Уильяма не раздражало поведение Джаза, можно было бы чего-то и добиться. А Джазу вовсе не хотелось, чтобы по его вине на Хоуви завели досье в полиции. Ведь тогда обязательно придется иметь дело и со взбесившейся мамочкой Хоуви, которая и впрямь с ума сойдет, если узнает, что ее малыша арестовали. Ну и, конечно, Джазу очень не хотелось, чтобы задержание его друга было как-то официально оформлено в участке.

— Я только хотел проверить, может быть, вы тут что-то упустили из виду, когда работали с этой Джейн Доу, — признался он. — И мне нужно было самому все увидеть.

— И на всякий случай ты решил воспользоваться моментом и сделать для себя копию предварительного отчета.

Джаз пожал плечами:

— Но там ничего такого важного, собственно говоря, и не было.

— Не было, — согласился шериф. — Надо было вломиться сюда завтра ночью, после того как будет произведено вскрытие. У тебя терпения не хватило, да?

— Это серийный убийца, Уильям. Вам придется обязательно мне поверить…

— Все, что мне приходится делать обязательно, — это просыпаться утром и ложиться ночью спать, Джаз. Все остальное не обязательно. Ну, пошли. — Он жестом велел Джазу встать и следовать за собой. Они вышли из морга и направились в полицейский участок. Хоуви сидел, прикованный наручниками к столу Эриксона, и выглядел жалким и несчастным. Эриксон пытался что-то разглядеть на мониторе компьютера. За его спиной стояла Лана и пальцем указывала куда-то на экран.

Когда Джаз вошел в комнату, на ее лице изобразилось крайнее удивление, хотя присутствие здесь Хоуви должно было ей о чем-то говорить. Джаз попытался успокоить ее своей лучезарной улыбкой, и Лана машинально улыбнулась ему в ответ, хотя и видела, что его привели сюда в наручниках.

— Привет, Лана.

— Салют, Джаспер.

— Хватит переговариваться! — буркнул Уильям. — Этих двоих будем отпускать.

— Ура! — обрадовался Хоуви.

— Что? — не понял шефа Эриксон.

— По-моему, я выражаюсь достаточно ясно, — с некоторым раздражением в голосе заявил шериф. — Этих двоих надо отпустить. Ну, сделать им предупреждение. И конфисковать ключ.

— Но, шериф… — Эриксон вскочил с места, чуть не сбив при этом Лану с ног. — Они незаконно проникли… Они же могли своровать вещественные доказательства или даже…

— Но вы их схватили, Эриксон. Вы их остановили. Для меня этого вполне достаточно. Чтобы стать хорошим полицейским, надо тонко чувствовать, где проходит граница наших действий и когда нужно остановиться. Если мы официально оформим бумаги вот на этого, — тут он кивнул на Джаза, — то, уж поверьте мне, всю следующую неделю мы только и будем заниматься тем, что отвечать на бесчисленные вопросы о сыночке Билли Дента. А на такую чепуху у нас времени нет. Равно как и на то, чтобы разбираться в детских шалостях и проказах. Отпускайте их.