Я обязательно вернусь - [33]

— Его возможности больше!

— Ты видел этого рахита?

— Зато он занимает хорошую должность!

— Ему скоро на пенсию. Он совсем развалина!

— Не надо, Юлька! Для своих лет тот человек неплохо смотрится и держится классно. Поверь мне на слово, твоя мать не ушла бы к плесени. Значит, тот мужик еще многого стоит, коль Ленка на него повисла. Я ли ее не знаю. Она его со всех концов проверила, прежде чем решилась уйти к нему.

— Пап! Я этого отморозка много раз видела в машине с путанками. Совсем «зеленые» потаскушки с ним были. И он один среди них. Уж если нацепляет, из венерологички не скоро выскочит. А и нашу заразит так, что до смерти не отчихается. Поверишь, этот отморозок, даже не стыдясь, мне рукой помахал. Не скрывает и не стыдится кобель своей шкоды, — сердилась Юлька.

— Давай не будем ругать человека, не зная его. Мать сама предпочла его нам. Вернее не самого, а деньги.

— Ты неправ, отец, дело не в деньгах, я тоже говорила с матерью уже после твоего ухода. И спросила, как и тебя о причине развода. Знаешь, что она мне сказала?

— Юля, ответить можно по-всякому и не всегда правду. Честно говоря, теперь меня не волнуют причины разрыва. Все прошло и Лена больше не интересует, я охладел к ней окончательно. Не хочу о ней ничего знать. Тебе рассказал, потому что спросила. И как дочь должна знать истину. Я рассказал, а выводы делать тебе.

— Мать не оправдывалась. И, наверное, впервые в жизни была искренна. Ты знаешь, мы с нею не дружили. В тот день я поняла почему, но и ее не виню. Она была предельно честна.

— Ленка честна? Это что-то новое! — рассмеялся Борис.

— Ты сам знаешь, что у матери мало достоинств. Годы стерли былую привлекательность, и она превратилась в обычную бабу, недалекую, серую, скучную. Ей уже никто не говорил комплименты, не пытался приволокнуться, не оказывал знаков внимания, и она поняла, что безнадежно увядает. С этим смириться трудно и затормозить такое невозможно. Когда женщину не хвалят, не восторгаются ею, она болеет. Не смейся, это действительно так. И мать стала судорожно искать выход. Она не смогла смириться с наползающим увяданием. Будь ты иным на то время, может, вы и не разошлись.

— Я виноват в разводе? — удивился Борис.

— Вы оба! Мы с тобой давно договорились не врать друг другу. Вот и выслушай теперь, в чем ты виноват. Зря упрекаешь мать в алчности. У нее много недостатков и без того. Но ни на деньги она польстилась. Ей хотелось сверкать в своем кругу. Чтоб ею по-прежнему восторгались, нужно многое и прежде всего обожание окружающих. Сам знаешь, бабы любят ушами. Говори ей, что она самая красивая, лучшая на свете, и ты бесконечно любишь, ей больше ничего не нужно. За таким бабы босиком побегут хоть в джунгли. Но ты забыл что мать, прежде всего женщина! Придя с работы, ты наскоро умывался, ел и ложился в постель, зачастую даже не глянув на мать. Ни разу не похвалив, как хорошо она выглядит, как одета и причесана.

— Что? Да какое мне дело до всего этого? Я целыми днями мотался по городу, развозя пассажиров, да еще должен был обращать внимание, во что одета жена? Что за чушь! — возмутился Борис.

— Но ведь рядом с тобой был живой человек!

— Я этого не ощутил.

— Конечно! Ты по нескольку дней не брился.

— А зачем? Ленке это было до задницы, а мне не до лоска. Я женат. Перед кем выделываться? Я уставал!

— Вот потому, забывал, что жену не насиловать, а любить нужно. Ты же, сделав свое дело, тут же отворачивался к стене и засыпал, храпя на всю спальню. Ни поцеловал, ни одного доброго слова не сказал, будто рядом с тобой не живой человек, а какая-то безделушка не стоящая внимания. Разве ей не было обидно?

— Юлька, она жена, а не любовница! Чего захотела? Нежностей! Мне до того было? Я зарабатывал!

— Лучше б ты меньше приносил, но помнил о ней, как о человеке, жене, ей нужнее было твое тепло, внимание. Она сама мне пожаловалась, что ты стал бревном, холодным и равнодушным.

— Все взаимно. Что получал то и отдавал.

— Знаешь, я не оправдываю, но понимаю мать, как женщину. Конечно, она далеко не совершенна, у нее гора недостатков, но когда ею пренебрегают и перестают считаться, любая на дыбы встанет и начнет искать утешение на стороне, чтоб восполнить моральный ущерб. Ты меня понимаешь?

— Еще бы! Вот уж не думал, что стареющей бабе в своем доме, от родного мужика, восторги требуются. Она что, звезданулась ненароком?

— Отец! Ты неправ! Чего возмущаешься? Вчера это была моя мать, завтра то же самое услышишь от второй жены. Женщины не прощают равнодушия. И будь ты самым богатым на земле, мать ушла бы от тебя. С тобой рядом она быстрее состарится и меньше проживет. Женщина без ласки, ровно цветок без воды.

— Дочка, но пойми, дарят тепло любимым. Я себя таким не чувствовал. Ей нужен был только кошелек, и не переубедишь в обратном, — не соглашался человек.

— Пап, она ушла к другому не из-за денег. Ей не хотелось раньше времени сваливать в старухи. И она своего добилась! Ведь не так много времени прошло, а она помолодела! Ведь вот я сказала ей, что сожитель мотается с путанками. Она и ответила, мол, это хорошо, он подольше сохранится в мужиках, она ничего плохого в том не видит, потому как ее хахалю тоже нужны перемены. Эти его шалости не отражаются на их взаимоотношениях, она не придает им значения, потому что связь с путанами не бывает долгой…