Я объявляю войну - [15]

- За Игоря они мне дорого заплатят. Никаких бабок не хватит. Он Афган прошел, Афган, это надо понять... И вот... Он же спас меня, спас. Вошел и бросился на них, когда я стоял перед стволом. Ах, Игорь, Игорь. Они хотят нас запугать. Превратить в покорных скотов. В бессловесную мишень. Они считают, что им все можно, что они хозяева. А мы должны только молчать. И ждать от них милости. Потому что у них много баксов. Они считают, что могут запугать и купить все и всех: любого мужика, любую женщину, что могут стрелять по людям, как в тире. Баксы - для продажных, пуля - для неподкупных. Кто следующий... Никто ни от чего не застрахован. Теперь они обложили нас с тобой, обложили в собственном доме, как диких зверей...Они свободны, что хотят, то и делают. Но теперь и у меня руки развязаны. Свобода, так свобода. Я вас научу настоящей свободе, сволочи. Вы у меня от неё ещё взвоете... Когда-то я воевал, не по своей, по чужой воле. А теперь я сам, лично объявляю вам войну. Она не будет лучше других: но и не хуже, это будет справедливая война. И я буду вести её сам. Сам начну и сам закончу. Я покажу вам настоящую войну, твари. Такой вы ещё не видели, земля будет гореть под ногами... Нет, в милицию я их не сдам. Укрыться за решеткой? Ни за что. Это мое дело, а не милиции. Теперь - только мое.

Впервые за весь день он произнес такую длинную речь, Наташу поразили не сами его слова, а холодная ярость тона, его сверкающие в темноте глаза.

- Не только твое - наше дело, Андрюша. Ты спас меня, а Игорь - тебя... - тихо сказала Наташа. - Друзья для того и существуют, чтобы спасать друг друга.

- Наверное, наше. И я не могу передоверить его ни милиции, ни самому генеральному прокурору... Поэтому ни о Телегине, ни об этом Артекове пока милиции ни слова. Пусть сами докапываются. А пока они будут докапываться, я...я перебью эту свору. Знаешь, что нас спасало в Афгане? Дружба. И месть. Месть за боевых друзей. Мы жили втроем в офицерском общежитии: Олег, Игорь и я. Потом прибыл Стас. Он был техником группы. Почти два года: разведка, десантирования, прикрытия... Но каждый раз мы возвращались в эту комнату. Иногда появлялся Витька Сметанин, он был в соседней эскадрилье. Нас ждал с ужином Стас... Мы были как братья. Больше, чем братья. И мы мстили за погибших. Это тоже помогало держаться.

- Андрей, а с другой стороны, они же русские люди...

- Я их за людей не считаю, не то что за pусских. Волки. И пора сокpащать поголовье. Это единственный выход, другого просто нет. Двоих выпустил сегодня у тебя, и вот - результат: они убили Игоря. Это не просто месть, это дело принципа, моей чести, черт побери.

- Чести? - переспросила она. - Что же это такое, в наше - то время?

- Обязанность. Я обязан отомстить. Вот и все.

- Так было принято у вас, военных, да?

В её голосе ему послышался легкий налет иронии. Он бросил на неё короткий взгляд и жестко ответил:

- Не только. Честь должна быть у всех нормальных людей. Просто о ней забыли. А когда-то за неё дрались на дуэлях. Даже тигров можно заставить послушно прыгать с тумбы на тумбу. Но не человека, если у него есть честь.

- Я только об одном прошу, Андрей. Не торопись с решениями, утро вечера мудренее. Ты мне казался раньше таким спокойным...

- Почему я не переломал им руки, там в твоем доме... И Игорь был бы жив... Сам, сам отпустил их.

- Ты же не садист, Андрей...

- Их надо уничтожать! Иначе они уничтожат кого-нибудь сами. А я оставил их жить, убивать других. Этого я себе не прощу. И вошли мы с ним в подъезд без оружия. Расслабились. И баксов они не получат. Отдам их Олегу и Виктору, как Игорь предлагал. Скажем, что их у нас похитили люди Артекова. Сперли из моего багажника, пока мы были в подъезде.

- Не слишком ли это просто, Андрей? - спросила Наташа.

- Денег мы им не отдадим, твердо сказал Андрей. - Их у нас нет. Забудь о них. Это деньги Олега и Виктора. Так поступил бы Игорь. Вернуть деньги его убийцам? Да никогда. Кроме того, эти баксы теперь помогут нам отомстить за него.

- Ну что ж... - Наташа с сомненим вздохнула.

- Сколько лет Артекову, и где он живет?

- Около пятидесяти. Я встречалась с ним всего три раза. При приеме на работу, ещё раз, мельком, и последний раз, когда он уговорил меня сделаться кассиром. Где живет, не знаю. Это у них тайна. Может быть, даже в гостинице. Знаю только, что где-то за городом у него огромный коттедж. Настоящее поместье.

- Сколько у него телков?

- Кого?

- Телохранителей.

- Не знаю, кажется, двое?

- А Сорокин?

- Ему лет около сорока пяти. Такой вальяжный, скользкий тип. Ожиревший. Вот его коттедж - недалеко от Киевского шоссе - я видела своими глазами, меня возили туда подписывать бумаги...

Они выехали к дорожному перекрестку, сноп фар выхватил из темноты указатель со стрелками. Он притормозил и повернул направо, дорога сузилась, с обеих сторон их обступали темные сосны, потом лес начал светлеть - они въезжали в березовую рощу. Андрей остановился и выключил мотор, салон наполнился свежим березовым духом. Деревья едва шелестели в ночной тишине.

Наташа молчала, она даже не пыталась представить, что с ними будет завтра. Стрелки на приборной доске показывали час ночи - значит завтра уже наступило. За какие-то несколько часов вся её благополучная жизнь перевернулась. На неё дохнуло холодным ужасом, словно она заглянула в мрачную пропасть. Тысячи людей живут нормально: влюбляются, работают, читают, видят добрые сны.