Я невинность потерял в борделе - [30]

«О! — восклицала она, — неужели разлучница злая

Выпила всю у тебя силу для сладостных битв?»

Я отвечал ей, что нет, что сам я казнюсь, угрызаясь,

Но не могу превозмочь сладостью скорбь моих мышц.

«Нет, не пытайся меня обмануть! — возражает подруга,

Знай: хоть Амур и слепой, тысячи глаз у него.

Не береги своих сил, отдайся игре вожделенной,

Мерзкую скорбь изгони, к радости сердце стреми?

Знаю: под гнетом забот тупеют телесные чувства,

Сбрось же заботы на миг: будешь сильней и бодрей!»

Я же всем телом нагим разметавшись на ложе любовном,

В горький, горючих слезах, вот что промолвил в ответ:

«Ах, злополучнейший я! Я должен признаться в бессилье,

Чтоб не казалось тебе, будто я мало люблю!

Не заслужило мое вожделенье твоих порицаний —

Нет, только немощь моя наших несчастий виной.

Вот пред тобою оружье моё, заржавелое праздно —

Верный служитель, тебе в дар я его приношу.

Сделай, что в силах твоих, — вверяюсь тебе беззаветно:

Если ты любишь меня, сможешь ты сладить с врагом».

Тут подруга моя, вспомнив все ухищрения греков,

Ринулась — жаром своим тело моё оживить.

Но увидав, что предмет любви её мертв безвозвратно

И не способен восстать к жизни под бременем лет,

С ложа вскочила она и бросилась снова на ложе,

И об утрате своей так зарыдала, стеня:

«Труженик нашей любви, отрада моя и опора,

Лучший свидетель и друг праздничной нашей поры,

Ах, достанет ли слез оплакать твое униженье,

Песню сложу ли, твоих славных достойную дел?

Изнемогающей, мне так часто спешил ты на помощь,

Огнь, снедавший меня, в сладость умел превратить.

Ночь напролет на ложе моем, мой лучший блюститель,

Верно делил ты со мной счастье и горе моё.

Наших полуночных служб неусыпный, надёжный участник,

Свято хранил ты от всех тайны, что ведомы нам.

Ах, куда же твоя расточилася жаркая сила,

Сила ударов твоих, ранивших сладко меня?

Ныне ты праздно лежишь, совсем не такой, как когда-то, —

Сникнув, опав, побледнев, ныне ты праздно лежишь.

Не утешают тебя ни игривые речи, ни ласки,

А ведь когда-то они так веселили тебя!

Да, это день похорон: о тебе, как о мертвом, я плачу —

Тот, кто бессилен вершить долг свой, тот истинно мертв».

Этому плачу в ответ, и жалобам тяжким, и стонам

Так я, однако, сказал, колкость смешав и упрёк:

«Женщина, слезы ты льешь о моем о бессильном оружьи —

Верно, тебе, а не мне, эта утрата больней!

Что ж, ступай себе прочь, дели со счастливцами счастье:

Много дано вам услад: ты в них хороший знаток».

В ярости мне отвечает она: «Ничего ты не понял!

Дело сейчас не во мне — мир в беспорядок пришел!

Тот, о ком я кричу, он рождает людей и животных,

Птиц и всякую тварь — всё, что под солнцем живет.

Тот, о ком я кричу, сопрягает два пола в союзе —

Нет без него ни жен, ни матерей, ни отцов.

Тот, о ком я кричу, две души сливает в едину

И поселяет её в двух нераздельных телах.

Ежели этого нет — красота не утеха для женщин,

Ежели этого нет — сила мужчин ни к чему.

Ежели этот предмет не дороже нам чистого злата —

Вся наша жизнь есть тщета и смертоносная ложь.

Ты — и веры залог, и тайны надежный хранитель,

Ты — драгоценнейший клад, всякого блага исток.

Всё на земле, всё покорно тебе, что высоко и низко:

Скиптры великих держав ниц пред тобой склонены.

Не тяжела твоя власть, но радостна всем, кто подвластен:

Лучше нам раны и боль, нежель немилость твоя.

Мудрость сама, что над миром царит, размеряя порядок,

Не посягает ни в чем на достоянья твои.

Дева, ложась под удары твои, тебя прославляет:

Ей, пронзённой тобой, сладостно кровью истечь.

Слёзы глотая, смеется она раздирающей боли,

Рада над телом своим видеть твое торжество.

Ты же гнушаешься всем, что скудно, бессильно и вяло:

Даже и в нежной игре мужества требуешь ты.

Служат тебе и разум людской и мышцы людские,

Самоё зло, и оно власти покорно твоей.

Тщетно тебя одолеть враждебные силятся силы —

Труд, холода и дожди, ссоры, коварство и гнев.

Нет — и жестокому ты укрощаешь душу тирану,

И окровавленный Марс кроток становится вновь.

Нет — и когда сокрушил гигантов Юпитер Перуном,

Ты из казнящей руки ласково вынул перун,

Нет — пред тобою и тигр признает владычество страсти,

Пред тобою и лев станет и нежен, и мил.

Мощь необорна твоя, и милость твоя несравненна —

Сладко с тобой победить, сладко тебе уступить.

Даже в бессилье своем ты вновь исполняешься силой

Снова готов побеждать, снова готов уступать.

Ярость твоя коротка, а нега твоя бесконечна,

Смерть свою духом поправ, вновь оживаешь и вновь», —

Это сказав, удалилась она, пресытившись скорбью,

Я же остался лежать, словно мертвец, на одре…

И. С. Тургенев

ПОП

Поэма

Смиренный сочинитель шутки сей

В иных местах поделал варианты

Для дам, известных строгостью своей,

Но любящих подобные куранты.

1

Бывало, я писал стихи — для славы,

И те стихи, в невинности моей,

Я в Божий мир пускал не без приправы

«Глубоких и значительных» идей…

Теперь пишу для собственной забавы,

Без прежних притязаний и затей —

И подражать намерен я свирепо

Всем… я на днях читал «Pucelle» и «Верро».

2

Хоть стих иной не слишком выйдет верен —

Не стану я копаться над стихом:

К чему? — скажите мне на милость? — Скверен

Мой слог — зато как вольно под пером

Кипят слова… Внимайте ж: я намерен,

Предупредив читательниц о том,