Я невинность потерял в борделе - [19]

Лежишь — никто и не заглянет,

Согнулся вялым лыком хуй.

И как над ним ты не колдуй,

Он никогда уже не встанет.

Начнешь ты кашлять и дристать,

И пальцем в жопе ковырять.

И будь ты Лидер иль Герой —

Заткни свой хуем геморой…

Итак, пиздец приходит дяде —

Навек прощайте, водка, бляди.

Да, в мысли мрачны погружен,

Лежит на смертном одре он.

И в этот, столь печальный час,

В деревню вихрем к дяде мчась,

Ртом жадным к горлышку приник

Наследник всех его сберкниг:

Племянник. Звать его Евгений.

Он, не имея сбережений,

В какой-то должности служил

И милостями дяди жил.

Евгения почтенный папа

Каким-то важным чином был.

Он осторожно, в меру, хапал

И много тратить не любил.

Но все же, как-то раз увлекся:

Всплыло что было и что нет —

В одно мгновенье папа спёкся

И загудел на десять лет.

А будучи в годах преклонных,

Не вынеся волнений оных,

В одну неделю захирел,

Пошел посрать — и околел…

Мамаша долго не страдала

(Такой уж женщины народ!)

«Я не стара еще! — сказала. —

Я жить хочу, ебись всё в рот!»

И с тем дала от сына хода —

Уж он один живёт два года…

Евгений был практичен с детства.

Свое мизерное наследство

Не тратил он по пустякам:

Пятак ложился к пятакам.

Он был великий эконом,

То есть, умел судить о том,

Зачем все пьют и там, и тут,

Хоть цены всё у нас растут.

Любил он тулиться, и в этом

Не знал ни меры, ни числа.

Друзья к нему взывали. Где там!

А хуй имел, как у осла!

Бывало, на балу танцуя,

В смущеньи должен был бежать.

Его трико давленье хуя

Не в силах было удержать.

И ладно, если б всё сходило

Без шума, драки, без беды,

А то ведь получал, мудило,

За баб не раз уже пизды,

Да только всё без проку было:

Лишь оклемается едва,

И ну пихать свой мотовило

Всем — будь то девка иль вдова…

Мы все ебёмся понемногу

И где-нибудь, и как-нибудь,

Так что поебкой, слава богу,

У нас не запросто блеснуть.

Но поберечь не вредно семя,

Член к нам одним концом прирос!

Тем паче, что и в наше время

Так на него повышен спрос.

Но — ша! Я, кажется, заврался,

Прощения у вас прошу

И к дяде, что один остался,

Явиться с вами поспешу…

Ах, опоздали мы немного:

Старик уж в бозеньке почил.

Так мир ему! И, слава Богу,

Что завещанье настрочил.

И вот, наследник мчится лихо,

Как за блондинкою грузин.

Давайте же мы выйдем тихо:

Пускай останется один.

Ну, а пока у нас есть время,

Поговорим на злобу дня.

Так что я там пиздил про семя?

Забыл! Но это всё хуйня.

Не в этом зла и бед причина —

От баб страдаем мы, мужчины.

Что в бабах толку? Лишь пизда,

Да и пизда не без вреда.

И так не только на Руси,

В любой стране о том спроси:

Где баба, скажут, быть беде —

Шерше ля фам ищи в пизде.

От бабы ругань, пьянки, драка,

Но лишь её поставишь раком,

Концом её перекрестишь —

И все забудешь, всё простишь.

Да, только член прижмёшь к ноге,

И то уже «Ту аль монд э гэ».

А ежели еще минет,

А ежели еще.. Но — нет,

Черёд и этому придет…

А нас уже Евгений ждет.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Деревня, где скучал Евгений,

Была прекрасный уголок.

Он в тот же день, без промедлений,

В кусты крестьянку поволок.

И, преуспев там в деле спором,

Спокойно вылез из куста.

Обвел свое именье взором,

Поссал и молвил: «Красота!»

Один среди своих владений,

Чтоб время с пользой проводить,

Решил настойчиво Евгений

Такой порядок учредить:

Велел он бабам всем собраться,

Пересчитал их лично сам,

Чтоб было легче разобраться,

Переписал всех по часам.

Бывало, он еще в постели,

Спросонок чешет два яйца,

А под окном уж баба в теле

Ждет с нетерпеньем у крыльца.

В обед — еще и в ужин — тоже.

Да кто ж такое стерпит, Боже?

А наш Герой хоть и ослаб, —

Ебет и днем и ночью баб…

В соседстве с ним, и в ту же пору,

Другой помещик проживал.

Но тот такого бабам пору,

Как наш приятель, не давал.

Звался сосед Владимир Ленский:

Столичный был, не деревенский —

Красавец в полном цвете лет,

Но тоже свой имел «привет»:

Похуже баб, похуже водки —

Не дай нам Бог такой походки,

Какую сей лихой орёл

В блатной Москве себе обрел:

Он, избежав разврата Света,

Затянут был в разврат иной —

Его душа была согрета

Наркотика струей шальной.

Ширялся Вова понемногу,

Но парнем славным был, ей-богу!

И на природы тихий лон

Явился очень кстати он.

А наш Евгений в эту пору

От ебли частой изнемог,

Лежал один, задёрнув штору,

И уж смотреть на баб не мог.

Привычки с детства не имея

Без дел подолгу пребывать,

Нашел другую он затею:

Он начал крепко выпивать.

Что ж, выпить в меру — худа нету!

Но наш Герой был пьян до свету.

Из пистолета в туз лупил

И, как верблюд в пустыне, пил..

О вина, вина, вы давно ли

Служили идолом и мне?

Я пил подряд нектар, говно ли,

И думал: «Истина в вине!»

Её там не нашел покуда.

И сколько не пил — всё вотще.

И пусть не прячется, паскуда, —

Найду, коль есть она вообще…

Онегин с Ленским стали друга:

В часы свирепой зимней вьюги

Подолгу у огня сидят,

Ликёры пьют, за жизнь пиздят.

Но тут Онегин замечает,

Что Вовка Ленский отвечает

На все вопросы невпопад

И уж скорее сдуться рад.

И пьет уже едва, едва,

Послушаем-ка их слова:

— Постой, с кем время ты проводишь?

Или меня ты за нос водишь?

Скажи: ужель нашлась дыра? —

Тогда и мне искать пора!

— Ты угадал! Но только, только…

— Ну, тары-бары! Ну, народ!

Как звать чувиху эту? — Ольга!

— Что, не даёт? — Как не даёт?

— Ты, знать, не сильно, братец, просишь.

Постой, ведь ты меня не бросишь

На целый вечер одного?