Я ненавижу таких, как я - [8]

— Лучше? — тихо просил тот Марк, что стоял слева.

Лекарство подействовало не совсем так, как мне хотелось. Вроде стало легче, но я даже встать не мог самостоятельно: перед глазами все крутилось, хотя голова и была ясной.

— Почему ты не приехал? — медленно спросил я.

— Я хотел приехать, — ответил Марк, делая мне очередной укол. — Но флаер, в котором я ехал с родителями, сбили. К счастью, там были только наши биоклоны. Потерять одного из них неприятно… но все же лучше, чем умереть. Профессору вот повезло гораздо меньше — твои клоны добрались до его оригинала.

С помощью другого Марка мне удалось встать.

— Когда мы прилетели, — продолжил он, — профессор и его помощники были мертвы, биоклоны спали в дормитории, а на столе лежал этот самый «Договор». Я знал, что ты однажды себя выдашь, потому оставил здесь две своих личности. Я мог бы найти тебя иначе, но мне хотелось, чтобы ты сполна усвоил урок.

Этот Марк и его «уроки»! Не может все объяснить и сделать, как все люди, не, ему подавай «ты сам должен понять, сам должен прочувствовать, сам должен и выкарабкаться».

— Не знал, что это зайдет так далеко, прости.

За стенами школы бабахнуло. Меня вновь чуть было не вывернуло наизнанку, а вот оба Марка засмеялись, заразительно, как в детстве, и, схватив меня за руки, потащили прочь из лаборатории:

— Гроза! — в один голос прокричали они, несясь по коридору. — Хоть и не первая в этом году, но последняя для тебя, целостного. Пойдем, посмотрим?

Тут я и понял, что и у Марка есть своя страсть — к пылающему вспышками молний небу.

Закрыв глаза, я сидел во флаере и прислушивался к едва слышному жужжанию моторов. По шее скатилась капелька пота. Показалось вдруг, что тело мое покачивается на тугих, ласковых волнах. Проносились вокруг обрывки сновидений, и в то же время я видел залитую лучами закатного солнца площадку, слышал, как за спиной шепчется с сосновыми иголками ветер. Я одним щелчком снял с предохранителя пять пистолетов и выстрелил пять раз.

Пять одновременно оборванных жизней. Кровь, окрасившая красным еще не высохшие после дождя лужи. Пять клонов, упавших к моим ногам, и пять равнодушных «я», возвращающих оружие подбежавшим прислужникам.

— Почему именно пистолеты? — поинтересовался один из нас.

— Ради романтики, — признался стоявший рядом Марк. — Все еще считаешь, что их обидели несправедливо? Жалеешь?

— Жалею, — ответила одна из моих личностей, остальные развернулись и направились к ожидавшим их флаерам. — Потому и убил.

Я вздохнул, поудобнее устраиваясь в кресле. Моей души, увы, не хватило на всех клонов. Пять из них оказались лишними.

Я вновь закачался на тугих, сладостных волнах. На время остальные «я» отделили свое сознание от моего, давая полноценно отдохнуть. Остался лишь едва слышимый шорох, который в любой момент мог развернуться в полную эмоций и красок картинку.

Сквозь тягостный полусон я слышал, как скрипнуло кресло под устроившимся рядом братом, как чуть громче зажужжали двигатели флаера, ударил в окно упругой волной ветер.

— Двадцать семь новых личностей, впечатляет, — сказал Марк.

— Отцу доложишь о двадцати пяти, — сонно ответил я. — Двое мне нужны для «ехидного паршивца».

— Все еще не бросил эту затею? Все еще хочешь играть и во власть, и в оппозицию?

— Знаешь, Марк, — начал я. — Мы считаем клонов низшими созданиями. Лишенными души… но ведь люди не всегда лучше их, правда? И людей мы не расстреливаем.

— Ты путаешь, — холодно ответил Марк. — Душа есть у каждого человека, но не все умеют ею пользоваться. У клонов души нет.

Так ли? Мне почему-то казалось, что и у некоторых людей души нет…

— Опять неправильные мысли, — сказал вдруг Марк. — Еще не вылечился от страсти к справедливости? Хочешь каждому воздать по заслугам? Уровнять клонов с людьми только потому что не все люди идеальны?

— Не вылечился… и не вылечусь… иначе стану таким, как они.

Марк некоторое время молчал, и я уже вновь почти заснул под зарождающуюся новую мелодию, как услышал:

— Скоро будет гроза.

— Мм-м-м? — сонно промычал я. — Возьми с собой другое мое тело.

— Обязательно. А ты спи.

День начинался хорошо, да и закончился не хуже.