Я не верю в анархию (Сборник статей) - [59]

Отрывок из недавнего разговора с Егором Летовым.

— Чем ты сейчас занимаешься?

— Свели Янкин посмертный альбом под названием Стыд И Срам. Это семь ее песен: четыре записаны под гитару в какой-то общаге. Наложили бас, гитару, барабаны и все это дело свели. Плюс к этому три акустические. Этих вещей нигде не было. Свой двойник собираемся выпустить на виниле. Зимой собираюсь снимать в Новосибирске фильм на 40 минут. Это будет огромный наворот, который начнется от каких-то урбанистических вещей ассоциативного ряда.

15.09.1992 г., "Ленинская Смена"

ГРАЖДАНСКАЯ ОБОРНА ПЕРЕХОДИТ В НАСТУПЛЕНИЕ

Егор Летов дает первое интервью за последние три года.

К Егору Летову и его знаменитой панк-группе ГРАЖДАНСКАЯ ОБОРОНА молодежь относится по-разному. Одни восхищаются тем, что он делает, другие совершенно не воспринимают его творчество, но узнать побольше о Летове хотят и те, и другие. Отчет о московском концерте ГРАЖДАНСКОЙ ОБОРОНЫ, который должен был состояться 19 декабря в небольшом ДК имени Горького, похож на сводку военный действий (см. КП от 21.12.92). Перевернутые машины, потасовки, разбитые стекла в ДК, в срочном порядке вызванный ОМОН.

Но все это было потом, пока же, за два часа до концерта, еще ничего не предвещает грядущего побоища. Я не узнал Летова — это на сцене он заводится и выбрасывает в зал огромную энергию, а в гримерке Егор скромный, добрый, интеллигентный молодой человек, похожий на вечного студента.

— Егор, твоя ГРАЖДАНСКАЯ ОБОРОНА существует почти десять лет, достигнув невероятной популярности, почему о тебе ничего не пишут? Ты не желаешь беседовать с корреспондентами или тебя не желают печатать?

— Пожалуй, главная причина — в нежелании прессы признавать сам факт существования ГО. Мы записываем альбомы, выпускаем большим тиражом пластинки, которые мгновенно раскупаются. Мне понятно, почему это происходит — та сила, которая движет нами, опасна "дисциплинарно- санаторному режиму".

— Как часто ГО дает концерты?

— Последний прошел в Таллинне в апреле 1990 года.

— С чем же связан этот почти трехлетний перерыв?

— Обстановка вокруг концертов ГО стала носить истерически- маниакальный характер. В Воронеже мы выступали на стадионе — после первой же песни началась массовая драка. Люди становятся похожими на гальванических зомби, ибо они не умеют, либо не способны использовать энергию, которую они получают в позитивном, творческом ключе.

— Что же ты хочешь от публики, неужели желаешь видеть свою аудиторию чинно рассевшейся, как на концерте классической музыки?

— Я хочу видеть на концертах таких же слушателей, как мы сами. Пусть люди с помощью той энергии, которая приходит к ним, по-другому посмотрят на мир, пусть они почувствуют себя вечно живыми, огненно-живыми, смогут контролировать себя и постараются трансформировать эту энергию в творчество.

— Сегодня вы согласились выступить на вечере газеты «День», тебе близки патриотические идеи или это подтверждает слова твоей песни "при любом Госстрое я — партизан, при любом режиме я — анархист"?

— Раньше я называл свой идеал «анархией», сейчас думаю, что его лучше всего назвать «коммунизмом». Еще в 1988 году на фестивале в Новосибирске мы заявили со сцены о том, что мы — настоящие коммунисты, которых, к сожалению, мало. Демократами мы не были никогда.

— Долгие годы у вас выходили только магнитоальбомы — и вдруг на прилавках магазинов стали появляться пластинки ГО. Студия ГрОб — твоя собственность?

— Пишемся мы у меня дома. Можно назвать его и студией, но это скорее репетиционная точка с аппаратурой.

— Однако диски ГО записаны достаточно профессионально…

— Тем не менее все альбомы пишутся в моем доме на два магнитофона "Олимп".

— На какие деньги ты сейчас живешь?

— Только на доходы от пластинок. Пишу стихи, думаю, сочиняю. Есть идея снять полнометражный художественный фильм.

— Егор, но ты же сегодня один из немногих рок-музыкантов, если уже не единственный, который может без проблем собрать на своем концерте полный дворец спорта в Москве или другом крупном городе. Не хочешь использовать благоприятный момент для повышения своего материального положения?

— Предложения такие были, причем речь шла об огромных гонорарных суммах. Но деньги мне не нужны, живу я скромно, на жизнь пока хватает. Все деньги трачу на пластинки и компакт-диски.

— Почему бы тогда не издать книгу стихов и текстов, по-моему, такой сборник был бы выгоден и тебе, и издателям?

— Такой сборник уже практически готов к выходу в московском издательстве «Автограф». В книжке, страниц на триста, практически все стихи Янки Дягилевой, Кузьмы Рябинова и мои — позднего периода. У меня именно стихи, песен очень мало.

— Ты очень хорошо знал Янку. Газеты, в том числе и наша, писали о ее нелепой смерти, а что же с ней произошло на самом деле?

— Наша небольшая компания представляет собой как бы маленькую коммуну, сплоченный боевой взвод. Нас мало, но все мы братья и сестры. В последнее время многие погибли по различным причинам. Все мы живем по определенным законам. Рок — трамплин, самая настоящая война, и те, кто вступил на этот путь, уже не могут вернуться назад. Обратной дороги для нас нет — каждый следующий шаг может быть только вперед. Если не хватает энергии и сил сделать шаг вперед, нужно умирать. Либо человек идет вверх, либо он ломается. Мы не сможем себе позволить быть стариками.