Я не сойду с ума - [3]

– О родителях что-нибудь известно? – спросила я.

– Нет. Ничего. Подозревают, что она либо пришла из трейлерного парка по другую сторону дороги, либо ее там кто-то высадил.

Она поморщилась от отвращения.

– Она тощая, словно много дней ничего не ела.

– Бедняжка. Надеюсь, ее родителей найдут, и это окажется случайностью, каким-нибудь недоразумением.

Стефани подняла брови.

– Случайность? Что за недоразумение может привести к тому, что твой младенец потеряется на парковке в одном подгузнике? И еще кровь. Об этом ты забыла?

– Кто-то же должен быть оптимистом.

Хотела бы я и вправду быть столь оптимистична, как делала вид. Раньше я была такой. Больше не могу.

Стефани рассмеялась и сжала мою руку.

– Вот это мне в тебе и нравится, – сказала она перед уходом.

Дома Кристофер ждал меня с чашкой ромашкового чая. В одной руке у него была собственная чашка утреннего кофе, а в другой – моя любимая кружка с надписью «Мопсов много не бывает», хотя собак у меня никогда не было. В последние два года я работала в ночные смены, а он – днем, если ничего не случалось, так что мы редко бывали дома одновременно, но нам такой график подходил. Он давал нам возможность соскучиться, а это иногда важно для отношений, даже если любить друг друга так сильно, как мы.

Я сбросила туфли, взяла кружку и прошла за ним в гостиную. Плюхнулась на диван, утонув в нем, перьевые подушки приняли форму моего тела. Когда мы только купили дом и обставляли его, этот предмет мебели вызвал больше всего споров. Гостиная – первая комната, которую видишь, войдя в дом, и ему казалось, там уместен строгий диван, чтобы все выглядело мило и безупречно. Но дом не очень большой, и другой гостиной в нем не предполагалось, так что я понимала, что здесь мы будем проводить все время, а значит, диван должен быть удобным. В итоге я победила, а он потом неоднократно говорил, как рад, что его не ждет дома жесткий диван.

Он сел на другом конце, я вытянула ноги ему на колени. Он снял с меня носки и начал массировать ступни. Когда я первый раз рассказала сестре, как он массирует мне ноги после работы, она заявила, что это только пока мы молодожены, но он все еще так делал спустя много лет брака. Если я заставала его дома после смены, он массировал мне ступни. Точка. И неважно, если сам оперировал двенадцать часов подряд.

– Ну? – спросил он, поднимая брови.

Невозможно работать в медицине и не попасть под ее влияние. С течением лет мы стали личными психотерапевтами друг для друга. Мы, как никто другой, понимали, что значило нести ответственность за жизни других людей. Не работающему в медицине этого не понять.

– Элоиз опять у нас.

– Что на этот раз?

– Тромб.

– И?

– Отрицательно.

Он улыбнулся. Он зачесывал темные волосы назад, прикрывая прядями начинающую лысеть макушку. Его очень беспокоила потеря волос, а мне было все равно. Я любила его усталый вид, как по мне, он с годами становился только привлекательнее. Мужчинам в этом плане вообще везет. Даже морщины ему к лицу.

– Как у тебя прошел день? – спросила я.

– Две операции. Три консультации.

Кристофер работал хирургом-ортопедом в больнице «Нортфилд Мемориал», там же, где и я. Это самый крупный региональный госпиталь в Огайо, мы и познакомились там в кафетерии, когда он еще был первокурсником, работал целый день и учился ночами. Он был таким сосредоточенным и целеустремленным, что едва не упустил меня из виду, но рабочая этика принесла свои плоды. В итоге он оказался в ординатуре, потом остался работать по специальности.

– Интересные случаи были? – спросила я.

Он покачал головой.

– Кстати, пока не забыл, обязательно прочитай письмо от Бианеллы. Она хочет, чтобы мы поехали на следующих выходных на семинар по международному усыновлению. Там будет круглый стол для родителей о скрытых сложностях при усыновлении детей из-за границы, – сказал он.

Бианелла – наш специалист из органов опеки. Мы связались с ней после того, как репродуктолог в последний раз усадил нас перед собой и рассказал мрачную статистику. Мне уже было под сорок, и нас не прельщала судьба престарелых родителей. Я тогда думала, что усыновить ребенка очень легко, но в свое время я так же думала, что очень легко забеременеть. У нас уже была одна неудачная попытка, и она принесла столько же боли, как и выкидыши.

– Я не уверена, что готова взять ребенка-иностранца, – сказала я.

– Знаю. Я тоже. Просто почитай письмо и скажи потом, что ты думаешь. – Кристофер убрал мои ноги с коленей. – Мне пора собираться.

Он пошел на кухню поставить кружку в посудомойку, я двинулась прямиком в спальню, но вдруг кое-что вспомнила.

– Кристофер! – окликнула я.

– Что?

– Я забыла кое-что рассказать. – Я сделала паузу, чтобы убедиться, что он слушает. – Полиция сегодня привезла брошенного маленького ребенка.

2 Кристофер Бауэр

Я только что вернулся в кабинет после изнурительной шестичасовой операции по восстановлению кисти, которая оказалась гораздо сложнее, чем мы ожидали. Я как раз наливал себе чашку кофе, когда вошел Дэн, заведующий хирургией. Выглядел он расстроенным.

– Можно с тобой поговорить? – спросил он, закрывая за собой дверь.