Я не могу проиграть - [18]
— Да как ты смел так поступить со мной! Я ночей не спала, не знала, жив ли ты. Как ты мог укатить на юг без разрешения, да еще с девчонкой из этой семьи? Да тебя посадит ее мамаша только за то, что ты рядом с ней стоишь. Сколько раз я тебе говорила, держись от нее подальше. А что это за розы в ведрах? Вы что, их украли? Господи, ну послал же Бог сынка.
Я никогда не видела ее в таком состоянии. В ее глазах стояли слезы, а голос дрожал и срывался на визг. Вадик молча стоял в углу, видимо, тоже ошарашенный.
Я решила взять огонь на себя.
— Екатерина Ивановна, — начала я спокойно и твердо. — Вадик не виноват, это была моя идея поехать на юг, с ним или без него, я бы все равно уехала, так сложились обстоятельства. А он, как хороший друг, пришел мне на помощь, и не позволил уехать одной. Вы можете им гордиться! — выпалив свою тираду, я твердо посмотрела ей в глаза.
Она смахнула слезы и ушла в ванную, буркнув:
— Идите на кухню.
Она долго отсутствовала, лишь было слышно, как в ванной текла вода.
Мы сидели за столом, Вадик разглядывал свои руки, а я спросила:
— Ты же говорил, что все ей рассказал?
— Я обманул, — честно признался он. — Я боялся, что ты тогда не пойдешь к нам.
Я хотела ему сказать все, что о нем думаю, но в этот момент Екатерина Ивановна вернулась и села за стол.
— Вика, тебя надо было бы выпороть… — начала она.
— Давайте я вам все расскажу, — перебила я, — Тогда, может быть, вы не будете считать меня сумасбродкой.
И я начала рассказывать, о маме, о том, как она полюбила другого, про папин уход из жизни, о том, как я не могла оставаться дома, и, наконец, о том, что мама собирается снова замуж. Но это ее, мамино, личное дело, просто я не хочу в этом участвовать, я не буду жить с ними, я собираюсь начать собственную самостоятельную жизнь и жить отдельно, а также зарабатывать себе на жизнь.
Во время моего рассказа меня никто не прерывал, две пары внимательных глаз не отрывались от моего лица, в заключении я сказала:
— Екатерина Ивановна, вы можете сейчас позвонить моей маме и сообщить ей, что я здесь, вы можете просто выгнать меня, и вы будете правы. В любом случае я не вернусь домой — это мое решение.
Я смахнула некстати выступившие слезы и ушла в ванную, предоставив им возможность все обсудить. Холодная вода остудила горящие щеки, но, к сожалению, не смыла моих слез. Я сидела на краю ванной и проклинала свой бестолковый, почему-то называемый прекрасным, возраст, из-за которого я не могла распоряжаться своей жизнью, так как хочу, и по-прежнему оставалась зависимым от воли взрослых существом.
Тихий стук в дверь прервал мои размышления. Ополоснув лицо, я открыла дверь — Екатерина Ивановна протянула мне халат и полотенце.
— Думаю, тебе захочется принять душ перед ужином, — ее взгляд был теплым, таким как раньше, когда я приходила к Вадику просто в гости.
А потом мы ужинали жареной картошкой с котлетами, и все было, так как будто я давно здесь жила. Екатерина Ивановна поставила только два условия: первое, чтобы я сообщила маме, что со мной все в порядке, а второе, чтобы мы закончили с продажей цветов до 1 сентября и пошли в школу. Я согласилась и написала маме коротенькое письмо, что жива, здорова и работаю. А в школу я не собиралась возвращаться, пора детства закончилась для меня давно, и тяга к деньгам у меня была куда больше, чем к знаниям. Но об этом я никому не сказала, лишь пообещала, что постараюсь решить свои проблемы за оставшиеся два месяца. После ужина мы занялись посудой, а Вадик ушел курить на лестницу. Екатерина Ивановна прошептала:
— Ты хоть любишь его немножко?
Я вздохнула и решила быть честной перед ней:
— Мне кажется, что я не умею любить. Мы понимаем друг друга, нам хорошо вместе, мне кажется мы все-таки скорее друзья чем… — я замялась, не зная этого определения.
— Но вы же спите вместе, извини за вопрос, конечно?
— Да, — я выдержала ее взгляд.
— Ты, надеюсь, не беременна?
— Нет, мы очень аккуратны. Дети нам ни к чему. И знаете, не волнуйтесь, пожалуйста, я не претендую на Вадика, и уж никак не буду ему обузой. Мы будем готовить, покупать продукты и убираться, и я обещаю не мешаться под ногами, а при первой же возможности сниму комнату.
— Ты неправильно поняла меня, Вика, — она ласково дотронулась до моего плеча. — Я просто хочу знать насколько это у тебя серьезно, потому что я знаю своего сына, он влюблен в тебя с детства, просто все молчал и друга разыгрывал, а сам знаешь как переживал, когда ты с парнями гуляла. Он у меня такой, все в себе держит, ничего не расскажет. Ну, а сейчас мне сказал: «Мать, прогонишь Вику, уйду вместе с ней, у нас все серьезно». Вот я и решила тебя спросить.
— Насколько я серьезно настроена? — я задумалась. — Не знаю, что и сказать вам. У меня столько всего случилось, столько планов, что я просто запуталась. Я хорошо отношусь к Вадику, но я не готова пока к серьезным отношениям. Мне кажется важнее сейчас встать на ноги, заработать денег, а уж потом решать остальные вопросы.
Екатерина Ивановна повесила полотенце и обняла меня.
— Ты умная девочка, Вика. Мне очень жаль, что у тебя так получилось в семье. Ты можешь жить у нас сколько хочешь. Только прошу тебя не делать больно моему сыну.
Контора по переселению душ отправила их в 1825 год в чужие тела. Теперь они княгиня Репнина и князь Ковалёв. Ей достаётся муж декабрист, ему служба в лейб-гренадёрском полку. Они не знают сколько им позволят находиться в этом веке и получится ли вернуться в свои тела. К тому же посреди балов и приёмов, декабристы готовят восстание. Удастся ли главным героям изменить историю и спасти людей от каторги?
С помощью приворота и своей темной власти колдунья заставляет Нину отказаться от любимого и выйти замуж за своего сына. Сможет ли она, слабая девушка, разорвать цепь зла и изменить страшную судьбу, уготованную ее ребенку?
«Когда я, послав гордость к черту, позвонила Андрею, его уже не было в этом мире. Знать я тогда этого не могла, поэтому, выслушав серию гудков, отбросила мобильный в сторону и поспешно оделась, решив прогуляться…».
Потеря родного дома приводит к нищете и убийству, любовь к чужому мужчине — к депрессии, болезнь матери — к долгам. Удастся ли ей, бывшей беженке, обмануть кукольника и заново переписать свою судьбу?
Когда французская наследница приезжает в Москву для того, чтобы решить дело со старинным особняком, принадлежавшем ее семье еще до революции, с ней начинают происходить странные вещи. Пугающее дежавю сводит ее с ума. Она знает расположение комнат в доме, в котором никогда не была, а в тайнике старинного камина для нее хранится письмо, написанное ею самой. Ко всему прочему она неожиданно и страстно влюбляется в того, от кого именно ей следует держаться подальше, а когда его убивают, решается на собственное расследование, которое в самый момент успеха чуть не приводит ее к самоубийству.
Неудачный брак разрушил светлый мир Зои, которой пришлось в одиночку воспитывать свою дочь. Ситуацию усугубили непростые отношения в семье родителей. Когда жизнь, казалось бы, стала налаживаться, на пороге дома появился бывший муж, и этот визит принес с собой трагедию… «Зачем вы встречаетесь, говорите о любви, на что-то надеетесь? Все равно семейная лодка разобьется о бытовые проблемы и мужскую инфантильность, когда столкнувшись с первыми трудностями, они захотят сбежать» Это роман о жизни, о нелегком выборе жизненных путей, об успехах и разочарованиях, и, конечно же, о ЛЮБВИ.
Можно ли выжить в каменных джунглях без автомата в руках? Марк решает, что нельзя. Ему нужно оружие против этого тоскливого серого города…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
История детства девочки Маши, родившейся в России на стыке 80—90-х годов ХХ века, – это собирательный образ тех, чей «нежный возраст» пришелся на «лихие 90-е». Маленькая Маша – это «чистый лист» сознания. И на нем весьма непростая жизнь взрослых пишет свои «письмена», формируя Машины представления о Жизни, Времени, Стране, Истории, Любви, Боге.
Вызвать восхищение того, кем восхищаешься сам – глубинное желание каждого из нас. Это может определить всю твою последующую жизнь. Так происходит с 18-летней первокурсницей Грир Кадецки. Ее замечает знаменитая феминистка Фэйт Фрэнк – ей 63, она мудра, уверена в себе и уже прожила большую жизнь. Она видит в Грир нечто многообещающее, приглашает ее на работу, становится ее наставницей. Но со временем роли лидера и ведомой меняются…«Женские убеждения» – межпоколенческий роман о главенстве и амбициях, об эго, жертвенности и любви, о том, каково это – искать свой путь, поддержку и внутреннюю уверенность, как наполнить свою жизнь смыслом.
Маленький датский Нюкёпинг, знаменитый разве что своей сахарной свеклой и обилием грачей — городок, где когда-то «заблудилась» Вторая мировая война, последствия которой датско-немецкая семья испытывает на себе вплоть до 1970-х… Вероятно, у многих из нас — и читателей, и писателей — не раз возникало желание высказать всё, что накопилось в душе по отношению к малой родине, городу своего детства. И автор этой книги высказался — так, что равнодушных в его родном Нюкёпинге не осталось, волна возмущения прокатилась по городу.Кнуд Ромер (р.
Какова природа удовольствия? Стоит ли поддаваться страсти? Грешно ли наслаждаться пороком, и что есть добро, если все захватывающие и увлекательные вещи проходят по разряду зла? В исповеди «О моем падении» (1939) Марсель Жуандо размышлял о любви, которую общество считает предосудительной. Тогда он называл себя «грешником», но вскоре его взгляд на то, что приносит наслаждение, изменился. «Для меня зачастую нет разницы между людьми и деревьями. Нежнее, чем к фруктам, свисающим с ветвей, я отношусь лишь к тем, что раскачиваются над моим Желанием».