Я не брошу тебя - [54]

— И долго мы еще будем? — Леро посмотрела в небо. — В таком рукаве?

— До вечера. Ночью опять будет дождь. Нам надо успеть до холмов.

Солнце поднималось все выше; воздух становился суше, дышать становилось легче. Равнина продолжала отлого стелиться вниз; впереди, над черными верхушками плит, вырастали сплюснутые вершины скалистой гряды. Полоса плоских конусов, отражая бледно-жемчужный свет, рисовалась четким узором на бледно-фиолетовом небе. Жемчужно-серая, в тон цвету солнца, гряда иногда бросала алмазные искры; по мере того как расстояние сокращалось, искры становились крупнее и ярче.

Холмы вырастали, отгораживая восточную половину мира. Вскоре равнина прекратила свой спуск и выкатилась к подножию. Черные камни закончились; Леро с Кламматом вышли на открытое место. Впереди, до самой подошвы плоского кряжа, простиралась блестящая плоскость. Небо, что отражалось в этом огромном зеркале, было плотнее, а перевернутая гряда — контрастней и ярче. Вся картинка — небо и искрящийся кряж, со своим отражением, полированно-металлическая поверхность зеркала — была странно прозрачной; все казалось каким-то льдистым, хрустальным, хрупким.

Кламмат сбросил на нос стереомат и долго вращал головой, рассматривая панораму.

— Нигде не пройти, — он поднял стереомат и обернулся к Леро. — Глубину отсюда, под таким углом на таком расстоянии, не измерить. Придется подходить вплотную. Дышать осторожно.

— Опять?.. — Леро похолодела. — Это что, кислота?

— Да. Обрати внимание на прозрачность. Она испаряется, и у паров — при такой комбинации внешних факторов — коэффициент преломления образует с амбиентным необычный эффект. Как будто кусок пространства влит в некий особо прозрачный кристалл. Кстати, поэтому реальное расстояние намного меньше, чем кажется.

— Опять кислота... А так все красиво... И небо здесь, правда, кажется выше.

Кламмат остановил Леро метрах в пятнадцати от кромки кислотного озера. Затем прошел вперед, вошел в вязкую черно-прозрачную жидкость почти по пояс. Это оказалось так далеко, что Леро испугалась — как бы он не пропал, оставив ее тут одну, пусть даже на полминуты... Долго стоял, осматриваясь по сторонам, развернулся, медленно прошел обратно.

— Нам повезло, — сказал он, вернувшись. — Искать дорогу в обход времени так или иначе нет, — он поднял руку на западный горизонт, к которому уже катилось бледно-жемчужное солнце. — Самое глубокое место — два метра, — он указал на восток, — и обойти его можно просто.

— То есть? — Леро не сообразила.

Кламмат стал на колени.

— Садись мне на шею. Осторожнее, я мокрый по пояс... И не вертись. Если свалишься, я тебя вытащу, но концентрация здесь слишком высокая... Получишь такой ожог — капсула не поможет. Будешь гореть. А если попадет в глаза...

— Хватит каркать! — Леро шлепнула Кламмата ладонью по шлему. — Попробуй только меня урони, индюк.

— Держись за прибор, — Кламмат поднялся и осторожно пошел.

— За шишку? Как? Она плоская...

Кламмат медленно шел, рассекая поверхность веером тяжелой волны. Леро не могла избавиться от ощущения, что сидит на дне огромной стеклянной чаши, искажающей перспективу диковинным образом. Искажение было слабым, почти незаметным, но угнетало глаза в такой степени, что голова начинала кружиться. Леро крепче вцепилась в шлем.

— Падаешь?

— Дышать тяжело. И голова кружится — в глазах все плывет.

— Здесь можешь вообще не дышать. А глаза можешь закрыть.

— Не закрою. Я такого никогда не видела. И, наверно, никогда не увижу. А буду падать — поймаешь.

Кламмат пересекал озеро плавной дугой — иногда блестящая плоскость почти доставала Леро до ног, но в общем глубина была ровной, Кламмату все время было по пояс, иногда по колено. Леро осторожно оглядывалась — цепь искрящихся конусов нависла над головой; казалось, что озеро давно должно было кончиться, но Кламмат все шел, а озеро не кончалось. Сплюснутый кряж не приближался, а словно бы вырастал, расползаясь на половину неба и расплываясь, теряя правильность очертаний слева на севере и справа на юге.

По кряжу бегали огромные сочные искры, полыхая в заходящем солнце оранжево-синим огнем. Небо на востоке, над сверкающим кряжем, темнело и, казалось, становилось выше. Вдруг стеклянная чаша вокруг рассыпалась. Кламмат вышел из волшебного озера, прошел пару десятков метров. Цепь холмов собралась, все вернулось к привычному виду. Искры на склонах сухо сверкали в жемчужно-оранжевом свете скользящего солнца; камень склонов словно парил над берегом, подсвеченный снизу лучами, которые отражались от плоскости кислотного моря. Леро не могла отвести глаз от игры холодного света.

— Слезай осторожно, — помешал любоваться Кламмат. — У нас максимум четыре часа. Новый фронт совсем рядом, просто не видно, — он указал на восток. — И мы под кряжем, ветра здесь нет, иначе уже было бы трудно дышать. Надо подниматься и искать пещеру.

Леро спрыгнула; Кламмат поднялся с колен, осмотрел склон. Наметив дорогу, двинулся дальше. Они поднялись метров на сорок, когда облитый оранжевым жемчугом склон разошелся глубокой расселиной. Перед тем как погрузиться в фиолетовый сумрак, тоскливый и леденящий в контрасте с греющим светом заката, Леро остановилась и обернулась.