Я пожалела, что не додумалась раньше позвонить маме. Или папе. Позвать их на помощь. Телефон лежал в сумочке на пассажирском переднем сиденье. Оставался, конечно, шанс, что если я быстро прыгну в машину, заблокирую двери и попробую позвонить, то все обойдется. Нет, первым делом стоило бы позвонить в полицию. Позвонить Хью. Он обязательно примчится, чтобы спасти. Но едва моя ладонь коснулась холодного стекла, и поползла вниз, нащупывая ручку, как обе передние двери «Мерседеса» распахнулись.
Их было двое. Один, постарше (я даже заметила на его висках легкую проседь), крутил в пальцах что-то похожее на небольшой мобильный телефон. Второй, помоложе, с вьющимися волосами, держал руки в карманах джинсов и шел более неторопливо, вальяжно, чем его спутник. «Может быть, все обойдется?», с надеждой сказал мне внутренний голос. На какое-то мгновение, мне даже удалось в это поверить.
— Вы не могли бы мне помочь? — начала я первой, вежливо поздоровавшись. — У меня, кажется, сломалась машина.
Мужчины подошли совсем близко, заставив меня отшатнуться. Молодой по-хозяйски положил руку мне на бедро, а когда я с возмущенным видом сбросила ее, рассмеялся.
— Деньги есть? — без предисловий спросил тот, что постарше.
Я еле сдержала вздох облегчения. Банальное ограбление, не более того. Пару лет назад, когда мы с мамой как-то вечером решили прогуляться по городу и забрели в парк, к нам тоже подошли двое и потребовали денег. Ма отдала им наличные, чековую книжку на предъявителя и кредитки, и нас отпустили. Я помнила, с каким страхом и волнением мы рассказывали о происшествии папе: как о настоящем приключении! Деньги — дело наживное, а грабителей все равно поймали. Гораздо страшнее, когда охотятся не за кошельком, а за жизнью.
— Деньги в сумочке, в машине, — торопливо закивала я, думая о том, что появился шанс добраться до телефона, — сейчас достану.
— Не спеши, — придержал меня за локоть старший, лишив надежды на спасение.
Молодой нырнул внутрь и вскоре появился с моей сумочкой. Он принялся беззастенчиво копаться в ней, бросая то, что считал ненужным — документы и косметику — себе под ноги. Выпотрошив кошелек, он тоже швырнул его на землю, засовывая купюры в задний карман джинсов. Затем с ухмылкой взглянул на меня.
— Сколько тебе лет?
— Это так важно? — растерялась я. — Вы забрали деньги, я — непротив.
Вместо ответа мужчина наклонился и подобрал мои права.
— Алиша Стюарт, — прочитал он вслух, по-видимому, обращаясь к старшему. — Двадцать один год. Совершеннолетняя.
На мое лицо упала первая капля. Я вздрогнула. Где-то вдали сверкнула молния, раздался тихий раскат грома. Мужчина, стоявший передо мной, поднял голову, прищурился.
— Успеем до ливня, как думаешь?
— Успеем, — пробормотал старший, — ну-ка, шевелись живее.
— Что? Куда? — Взвизгнула я, когда меня подтолкнули вперед, и, услышав щелчок, скосила глаза.
То, что я поначалу приняла в руках старшего за мобильный телефон, оказалось рукояткой складного ножа, из которого выскочило блестящее в свете фонарей лезвие. Идти, когда от ужаса заплетались ноги, было почти невыполнимой задачей. Меня вели вдоль пешеходной дорожки моста туда, где он соединялся с берегом, а я как будто со стороны наблюдала за происходящим и не могла поверить. Ни одной надежды на спасение!
Со мной никогда не случалось ничего плохого, не считая разбитого носа в детстве, когда я упала с орехового дерева, и того дня, когда придурок Джошуа высмеял меня в старших классах на глазах у всей компании.
Дождь постепенно усиливался, впереди маячили темные заросли. Было так страшно, что хотелось просто умереть на месте, лишь бы не знать, что будет дальше. Ну и где этот рассудительный голос разума, когда он так нужен?
— Пожалуйста… — захныкала я. — Пожалуйста…
— Не скули, — обернулся молодой.
— Вы загородили проезд на мосту, — предприняла я еще одну попытку. — Сейчас кто-нибудь поедет и…
— Там хватит места, чтобы проехать, — рявкнул старший и дернул меня. — Не ной.
Это было грубо, очень грубо. Ни моя красота, ни мой страх не могли растопить сердца злодеев. С подобным я столкнулась впервые. Обычно люди жалеют тех, кто плачет, и не отказывают тем, кто просит. Я посмотрела на небо и попробовала помолиться. Слова молитвы на ум не пришли, поэтому просто пообещала, что пожертвую на благотворительность бриллиантовый воротничок от «Тиффани», который на День Ангела подарил мне па, и тем самым искуплю свое спасение. Не думаю, что Господь ожидал от меня чего-то подобного. Во всяком случае, ни одной машины на дороге не показалось, и помощи ждать было не откуда.
Меня столкнули с асфальта на насыпь, и каблуки тут же увязли в рыхлой влажной земле. Я взмахнула руками, чтобы удержать равновесие и схватилась за мужчину с ножом, чтобы не упасть. Его плечо заметно напряглось под моими пальцами, нож мелькнул где-то в опасной близости от моего горла.
— Пожалуйста, не убивайте! — взмолилась я, окончательно разуверившись и в Боге, и в том, что все обойдется.
Он посмотрел на меня холодными голубыми глазами и осклабился. Новый раскат грома был уже гораздо громче. Ветки ударили по лицу. Я зажмурилась и замерла: почудилось, что кто-то насвистывает неподалеку. Нет, это была не слуховая галлюцинация, кто-то совершенно точно насвистывал на шоссе веселую мелодию «Ах, мой милый Августин». Звука подъезжающего автомобиля я не слышала. Но удивиться не успела.
