Я не ангел - [41]

Она молчит, но я-то знаю свою дочь, она считает, что я предала ее отца. Тут я вот что скажу: не ей судить. Никто не может знать о чужой жизни, тем более такой, как она, ангел безголовый. Я один раз сказала: «Не тебе меня осуждать, ты свою жизнь выкинула в помойку, с двумя детьми у тебя еще был шанс, а ты родила третьего ребенка от убитого мужа». А она: «Разве было бы лучше, если бы у нас не было Гриши?» Намекала, что я гнала ее на аборт.

Господи, какие все умные! Я что, не люблю Гришу?! Я очень люблю Гришу. Он чудесный ребенок, похож на меня. Аборт?! Да я бы и слова такого не произнесла! Я рекомендую прерывание беременности только по медицинским показаниям.

Я же говорю, я не умею выражать свои мысли: я хотела сказать, что переживаю за нее. Ночью просыпаюсь и думаю – а что, если уже все, она никогда не выйдет замуж? Будет всю жизнь одна? Она уже сейчас выглядит на свой возраст, ни годом моложе: такое измученное лицо, как у всех блондинок с тонкой кожей. Придумала себе великую любовь, что они с Глебом были как Ромео и Джульетта, Тристан и Изольда… Тьфу! Говорит: «Мама, у меня все хорошо, ты не переживай, живи счастливо, а меня оставь в покое». Да я бы жизнь за нее отдала, чтобы у нее все было хорошо!

Жизнь отдам, а в покое не оставлю. Не могу, очень за нее переживаю. …Вот черт, опять споткнулась об эти чертовы-чертовы коробки! Весь дом заставлен коробками, когда она уже их вывезет! Это же надо было придумать такой идиотизм! Теперь пройти невозможно. Я рада, конечно, что их высочество воспрянула духом и высказала желание что-то сделать, но откуда у нее деньги на этот ее идиотизм? Другое дело, если бы она приняла наследство: прими наследство и делай, что хочешь! Господи, это же надо было прохлопать: огромная квартира в центре, дом в Комарово, «мерседес»… деньги! Жила бы сейчас как кум королю.

…Это я ей никогда не смогу простить. Историю с наследством. Вот Беата, та своего бы не упустила, и правильно. …Кто бы мог подумать, что все так обернется: Беата – светская львица в Москве, книжку «Как правильно выйти замуж» написала, во всех витринах ее книжка с портретом… Выглядит прекрасно, еще лучше стала, прямо вся сияет.

Книжку ее я прочитала, там просто: все, кто не ездит, как она, на «бентли», – неудачницы, она их презирает. У нее есть «бентли», дом на Рублевке, сумочки «Гермес», колечки «Шопард» (Эмма и слов-то таких не знает), она ест устрицы и фуа-гра, летает в Куршевель, то на яхте прокатится, то одежды накупит в бутике за один раз на десять тысяч евро. А остальные, у кого всего этого нет, – быдло. Если не хотят быть быдлом, пусть делают, как она.

Я ее видела по телевизору. Выступала на ток-шоу. К ней как к эксперту обращались: как вы думаете, дает ли роскошь счастье, – яхта, дом на Рублевке, вилла в Антибе. А она: «Ну не знаю, я предпочитаю “бентли” для романтической поездки, а “майбах” для обычной езды по городу». И еще сказала, что, прежде всего, нужна порода. Вот врунья, так сжилась со своим враньем, что сама уверена, что она польская дворянка. Тоже мне, Беата Маврикиевна… Почему Маврикиевна?.. Не знаю, это я так. Если бы я сейчас была молодой, я бы выучила ее книжку наизусть – и в Москву!

Ну, что сказать: молодец. Смотрит своими зелеными глазищами, как будто, и правда, светская дама, и думать забыла, что росла в нищете, пела в парке «Надежда, мой компас земной» и собирала деньги в панамку. Боролась, стремилась, и вот вам результат: в ток-шоу участвует, в журналах ее фотографии, с книжкой попала в телевизор. Зимой в Куршевель, осенью в Милан… Могу себе представить, как бы она воспользовалась возможностями, которые привалили Эмме.

Вспоминать противно, как к ней пришел этот мальчик, Родион, муж Беаты. Чуть больше месяца прошло после гибели Глеба, Беата уже съехала от нас, я из дома ушла… Лучше бы тогда не приходила навестить Эмму, ничего бы не знала, не видела своими глазами. Но я всегда свой долг выполняю: беременность протекала легко (хотя небольшие отеки все-таки были и следы белка в моче), я раз в неделю приходила, чтобы самой ее посмотреть.

В общем, вспоминать противно: Родион (милый мальчик, ему повезло, что Беата от него сбежала) принес стопку бумаг. Как это было? Эмма с животом вперед, вокруг дети скачут. Родион говорит: «Тебе надо кое-что подписать» – и подсовывает ей бумаги.

Что подписать? Этот их Дядя Бэ, криминальный авторитет, с которым я лично никогда не была знакома… вот и хорошо, что не была знакома, раньше его не пустили бы в порядочное общество, такие люди исправлялись где-то там, в местах не столь отдаленных… Оказалось, что этот жуткий Дядя Бэ не просто так взял Глеба в фирму. Он специально взял нашего мальчика, потому что Глеб наивный и ничего не понимает… чтобы оформить на него часть своего бизнеса. Боялся всего по своей уголовной привычке и хотел скрыть награбленное от властей. Я бы никогда на такое не пошла. Я бы бежала от таких предложений так быстро, что только пятки сверкали. Ясно же, как божий день, что обязательно в какое-то дерьмо попадешь, не в одно, так в другое. Глеб наш, если честно, был небольшого ума.