Я намерен хорошо провести этот вечер - [27]

– Пардон, мадемуазель! – рядовой клерк. Наступил на ее руку не специально. Он просто ее не заметил. Он спешил домой к жене и дочке.

Проводники свистнули. Оля приподняла дрожащую руку. Звонок оборвался. Крабик жив. Оля быстро сгребла его в бокал и вскочила в поезд, когда гидравлические двери уже шипели, захлопываясь.

– Потерпи, недолго осталось. – Оля говорила с крабиком, держа бокал обеими ладонями и зачем-то стараясь согреть его. Она заметила мосье, пьющего воду из бутылки.

– Вашу бутылку, силь ву пле, – попросила Оля. Неизвестно, что больше удивило мосье: просьба отдать бутылку или сама просящая с бокалом и расцарапанными коленками под рваными колготками. Мосье улыбнулся и протянул бутылку. Она плеснула в бокал.

– Если хотите – угощайтесь, – любезно предложил мосье.

Оля сделала большой глоток. Служащие с газетами, возвращающиеся из Парижа после работы, глядели на нее с тем удивлением, какое еще встречается у людей, привыкших ничему не удивляться и от всего отворачиваться. Оля села на пустующее боковое сиденье и погрузилась в свои мысли.

Ей тридцать четыре. Работает переводчицей в банке. Муж заботливый, общительный, зарабатывает, поддерживает хорошую физическую форму, руководит департаментом крупной продуктовой компании. Есть несколько друзей…

– Из-за тебя мне пальцы чуть не переломали и коленки вон как разодрала, – поделилась Оля с крабиком. Телефон снова зазвонил.

– Почему ты не отвечаешь?! Я волнуюсь, где ты?

– Со мной все в порядке… – Связь прервалась, поезд въехал в туннель. Перезванивать Оля не стала. После туннеля за окнами открылась живописная долина: небольшие домики перемежались рощами и убранными полями. Опять звонок.

– У меня идея: давай вместе отнесем этого крабика куда-нибудь, в зоомагазин или… хочешь, домой его отвезем, а? Где ты? Я приеду.

– Я… я в поезде…

– В каком поезде?!

– В Довилль…

– Зачем? У нас же концерт!

– Я еду в Довилль, чтобы выпустить крабика в море.

В трубке наступила тишина.

– Слушай, ты не одна, да? С кем ты? – вдруг закричал муж. – Ты на меня злишься из-за ребенка, да?! Но я же не виноват! Черт с ним, с этим концертом, скажи, где ты, просто посидим, обсудим.

– Милый, я одна, я еду в поезде, извини меня, пожалуйста…

После паузы его голос стал спокойнее.

– Ты рехнулась?! Зачем все выставлять напоказ перед людьми?! Ну признайся, ты рехнулась, да?

Мосье, угостивший ее водой, спросил:

– Почему такой необычный выбор попутчика?

– Я нашла его среди устриц, теперь везу в море.

Мосье пристально посмотрел на Олю. На ее царапины. На серое платье. «Если бы все, кому в устрицах попался крабик, бросались к Ла-Маншу…» Он порылся в портфеле и протянул Оле салфетку.

– Ему можно позавидовать. – Мосье кивнул на крабика.

Крабик лежал в бокале не шевелясь. Оля легонько стукнула в стекло ногтем, крабик не реагировал. Оля вытряхнула его в ладонь.

– Ты чего? Эй. Давай, оживай скорее! – Крабик шевельнул лапкой, потом другой. Оля так громко вскрикнула от радости, что старушка, сидевшая впереди, осуждающе обернулась и что-то прошамкала про «понаехавших поляков».

– Он жив! – крикнула Оля по-русски. Мосье корректно кивнул, и она пояснила на иностранном языке: – Я сказала, что он жив.

Холмы сменялись низинами. То и дело мелькал церковный шпиль, иногда поезд стучал по мосту. На полях стали попадаться рыжие с белым нормандские коровы.

– Вашему любимцу осталось ждать недолго. – Мосье хотел продолжить беседу, но не находил слов.

Тем временем поезд сбавлял ход. За окнами проплывали столетние виллы. Бело-голубые, с гнутыми деревянными балками и растительными формами, характерными для архитектуры начала двадцатого века.

– Вас подвезти? – осведомился мосье.

Через несколько минут они уже катили в его «Пежо» наверх по витому пандусу подземного паркинга. Довилль славится роскошью, а не размерами, не прошло и пяти минут, как «Пежо» остановился напротив пляжного променада.

– Вас подождать? Могу подбросить обратно на вокзал.

– Я возьму такси.

Левый каблук застрял между досками и сломался. Оля сбросила туфли. Впереди прибой полировал песок. Оля поднесла бокал к глазам и внимательно посмотрела на крабика.

– Время прощаться. Постарайся больше никогда не угодить в чью-нибудь тарелку.

Оля опустилась на корточки, подобрала подол и осторожно наклонила бокал. Оказавшись на свободе, крабик бойко пробежался вдоль кусков пены, попал в волну, выбрался, бочком подскочил к Оле и навсегда засеменил прочь.

Оля пошла вдоль берега. Песок бежал между пальцами. Вода приятно омывала ступни. Солнце клонилось к закату.

– Вам есть где переночевать? – донесся голос мосье. – Сегодня обратных поездов больше не будет.

– Я остановлюсь в гостинице… Интересно, он хоть что-нибудь понял из моих слов…

– Кто?

– Крабик. Я ведь говорила с ним по-русски.

Мосье снял очки, снова надел. Оля смотрела на розовые облака, проглотившие солнце. Так кальмар проглатывает рыбу, и она просвечивает сквозь его тело. Мосье еще некоторое время сопровождал ее, сцепляя и расцепляя пальцы рук, потом отстал.

Оля уселась на песок, стала смотреть на линию горизонта, и небывалое спокойствие охватило ее.

Друзья детства

Когда зазвонил телефон, я доедал разогретую в микроволновке лазанью. Мы с Машей ужинали в итальянском кафе. Он предложил повидаться. Сговорились встретиться здесь же через полчаса.