Я начинаю войну! - [65]

На двух захваченных у афганцев танках к зданию дворца прибыла группа капитана Сатарова. Он доложил Колеснику, что когда они проезжали мимо третьего батальона бригады охраны, то увидели — в батальоне объявлена тревога. Афганские солдаты получали боеприпасы. Рядом с дорогой, по которой проезжали спецназовцы, стоял командир батальона и еще два офицера. Решение пришло быстро. Выскочив из машины, они захватили командира афганского батальона и обоих офицеров, бросили их в машину и поехали дальше. Некоторые солдаты, успевшие получить патроны, открыли по ним огонь, а затем и весь батальон устремился в погоню за машиной — освобождать своего командира. Тогда спецназовцы спешились и начали стрелять из пулеметов по бегущей пехоте. Открыли огонь и бойцы группы Сатарова. Положили очень много — порядка 250 человек, остальные разбежались. В это же время из снайперских винтовок сняли часовых возле танков и чуть позже захватили их.

Бой во дворце продолжался недолго. Вскоре все там было кончено. Командир роты старший лейтенант Шарипов доложил, что дворец захвачен. Полковник Колесник дал команду на прекращение огня и перенес свой командный пункт непосредственно в Тадж-Бек.

За скрывавшимися долгое время в «мусульманском» батальоне тремя членами будущего правительства ДРА приехали их сторонники и куда-то увезли.

В тот вечер в перестрелке был убит общий руководитель спецгрупп КГБ СССР полковник Г. И. Бояринов, его заменил подполковник Э. Г. Козлов.

В «мусульманском» батальоне погибло 5 человек, ранено — 35. Причем 23 человека, получившие ранения, остались в строю. Остальных раненых медик батальона капитан Ибрагимов вывез на БМП в кабульский госпиталь.

В течение ночи спецназовцы несли охрану дворца, так как опасались, что на его штурм пойдут дислоцировавшиеся в Кабуле дивизия и танковая бригада. Но этого не случилось. Советские военные советники, работавшие в частях афганской армии, и переброшенные в афганскую столицу части воздушно-десантных войск не позволили им этого сделать. К тому же спецслужбами заблаговременно было парализовано управление афганскими силами.

Не обошлось и без курьезов. Ночью нервы у всех были напряжены до предела. Ждали нападения верных X. Амину войск. Предполагали, что во дворец ведет подземный ход. Вдруг из шахты лифта послышался какой-то шорох. Спецназовцы вскочили, стали стрелять из автоматов, бросили гранаты, но оттуда выскочил обезумевший от страха кот.

Вполне вероятно, что кое-кто из наших соотечественников пострадал от своих же: в темноте личный состав «мусульманского» батальона и спецгруппы КГБ узнавали друг друга по белым повязкам на рукавах и мату. Но ведь все были одеты в афганскую военную форму, а вести стрельбу и бросать гранаты приходилось часто с приличного расстояния. Попробуй уследить ночью, в темноте, да еще в такой неразберихе — у кого на рукаве повязка, а у кого ее нет?!

Делится своими воспоминаниями полковник в отставке Валерий Дмитриевич НЕСТЕРОВ (бывший начальник штаба полка, который одним из первых вошел на территорию Афганистана)

Должен сказать, что на полковом и батальонном уровне о предстоящем вводе войск не было известно. Мне довелось принять участие в проведении рекогносцировки вероятных маршрутов движения колонн. В течение двух недель в общей сложности порядка двух тысяч километров. Весь верхний маршрут, через Памир, и нижний. Замеряли высоту, изучали перевалы, количество серпантинов, мосты, грузоподъемность, ширину дороги, крутизну подъемов и так далее.

Я прибыл в полк часа в два ночи, 20 декабря. Не успел даже с женой толком поздороваться. И в ночь с 20-го на 21-е декабря полк подняли по тревоге. Полк у нас был развернутый, доукомплектовали на 250 человек, наверное, в 4 часа утра. И часа в 4–5 утра полк начал совершать марш по указанному маршруту. За две недели до этого официально было сказано, что полк идет на учения в Сибирский военный округ. Поэтому выдали валенки, телогрейки, полушубки, свитера верблюжьи теплые…

На границе встретились с начальником пограничной комендатуры и начали уточнять дальнейший маршрут до Файзабада. Присутствовал и афганский представитель. Дорогу уточнили. Вот тогда я понял, что мы пойдем действительно туда. Ну, в том плане, что это интервенция — нет.

Психологическая, моральная, политическая подготовка была такая, что личный состав считал: раз правительство попросило помочь, нужно помочь. Настрой был такой, именно помочь. Люди были полны решимости выполнить все, что им приказали, вне всякого сомнения. Но никто не предполагал, что мы столкнемся с такой боевой обстановкой.

Первый раз мы пересекли границу 4-го или 5 января. На 34-м километре мы дошли до Гульханы, до ущелья, соединяющего Файзабад с Пакистаном. И, не знаю, из каких соображений, получили приказ вернуться. Уже в то время начались стычки с оппозицией.

Афганцы встречали нас, прямо скажем, радушно. Афганская погранкомендатура и народное ополчение, как могли, всячески нам помогали.

Когда мы захватили пленных из группировки, с которой столкнулись, мы передали их местным властям, афганским пограничникам.

10-го мы получили приказ перейти границу уже всем полком. Полк пришел весь, кроме танкового батальона, танки по горам не прошли, ну, где-то 8 перевалов.