Я – начальник, ты – дурак - [5]

— Я пришёл освободить тебя, — произнёс я то, что она должна понять, не взирая на своё состояние. Я представляю: стоять и ждать, пока тебя сожрут…

Я подошёл и лазерным ножом аккуратно перерезал цепи на её запястьях.

— Пойдём?

— А дракон? Он ведь погонится за нами…

— Пустяки, — отмахнулся я, но вовремя спохватился. Её-то я спасу… Но если дракон действительно существует (я не мог утверждать наверняка, я не специалист, но он должен существовать, раз Андромеда этому верит — и тем более, что её приготовили ему на съедение), то он будет продолжать терроризировать окрестное население. Дракона надо уничтожить.

И я вызвал робота — специально захватил для схватки с драконом. В наше время человеку трудно убить живое существо — пропаганда общества охраны природы дала, наконец, свои плоды. А может, здешний дракон необходим для процветания биоценоза? Но этот вряд ли, раз он превратился в людоеда. Успокоив себя такими мыслями, я вызвал робота.

Робот был вооружён мечом — дань античной мифологии, которая, как теперь оказалось, являлась чётким отражением реальности. Да, но Персей убил дракона взглядом Медузы-Горгоны? Не прилетит ли на самом деле Персей сюда, и не окажусь ли я после всего сам в роли дракона?

Такая мысль, признаюсь, мелькнула, но я тут же затолкал её в глубины подсознания. Для этого надо, чтобы на свете существовали такие ужасные существа, как Горгоны, а также и Меркурий, подаривший Персею летающие сандалии, а подобного допустить я не мог. Куда делись бессмертные боги, если они существовали? Вымерли?

Скорее всего, действительно имевший место факт спасения Андромеды преломился — сквозь толщу тысячелетий — в сознании людей. А уж оно постаралось…

Я решил взять Андромеду с собой — иначе возник бы хроноклазм: дракон неминуемо съел бы её, если бы не я. То есть она просто обязана исчезнуть из данной реальности. Поэтому исчезновение Андромеды и сохранившийся труп дракона будет расценен людьми, как следует, так что никакого хроноклазма не возникнет. Всё будет, как в мифе.

Вода в море забурлила.

— Это дракон, — прижалась ко мне Андромеда.

«Что это может быть? — думал я. — Невымерший древний ящер? Диплодокус вульгариус? Ладно, покажу снимки специалистам, пусть разбираются».

Дракон вышел на берег. Четыре ноги, хвост, зубастая голова — всё, как положено у дракона. Я снимал непрерывно, для надёжности удерживая палец на спуске видеокамеры. Дракон уверенно полз к тому месту, где должна была находиться Андромеда. А теперь там стоял робот, сжимающий в руках острый-преострый меч с мономолекулярным лезвием.

«Смотри-ка, — подумал я, — у дракона уже условный рефлекс выработался. Видно, не одну девушку успел сожрать… Что же имена остальных в мифе-то не остались?»

Но времени размышлять не было: дракон приближался к роботу. Мои пальцы замерли на пульте управления.

Схватка оказалась короткой — да, по сути, и схватки никакой не было. Дракон наклонил голову — то ли чтобы обнюхать робота, то ли чтобы сразу проглотить, — а робот взмахнул мечом.

Голова дракона покатилась в одну сторону, тело забилось в конвульсиях в другой, а из перерубленной шеи фонтаном хлынула кровь, размывая песок. Меня замутило. Но я сдержался.

Мои пальцы, лежащие на пульте дистанционного управления — робот был совсем простенький, одноразового пользования — отдали команду поразить дракона в сердце, чтобы прекратить агонию. Робот выполнил команду и остановился, ожидая продолжения.

— В машину! — хотел скомандовать я, но замер: Андромеда, выпустив мою руку, бросилась к роботу и повисла у него на шее. — Что за новости? — изумился я.

— Спаситель мой! — запричитала Андромеда, покрывая забрызганный каплями драконьей крови корпус робота поцелуями. — Ты убил его!

Я был поражён.

— Андромеда, — сказал я, подойдя поближе, — это я убил его.

— Ты думаешь, у меня нет глаз? — сверкнула она ими на меня. — Он — мой спаситель, он убил дракона. Я сама видела!

— Но это же просто робот!.. — Я замолк. Как объяснить девушке, не знающей основ кибернетики, что такое робот? Я попытался объяснить ей по-другому:

— Это мой слуга… — ч-чёрт, это же всё равно. — Он не живой, Андромеда. Это механическая кукла. Вот смотри, — я переключил несколько кнопок на пульте, и робот медленно двинулся в море.

Андромеда смотрела на него с любовью.

Робот вошёл в море, смыл с корпуса кровь и вернулся.

— Видишь, он меня послушался.

— Но ты ему ничего не говорил!

Аргумент был неотразимый. Теперь я понял, что сделал две глупости: воспользовался тактильным управлением и покрыл корпус робота биопластиком, придав ему человеческий облик. Первое я сделал из соображений экономии, поскольку робот одноразовый, а второе — из-за моей нелюбви к безликим роботам. А оказалось, что я всё сделал по глупости. И теперь всё обернулось против меня. Андромеда влюблена в робота, тот не может ответить взаимностью, потому что даже не говорит. А я не могу доказать, что всё сделал именно я.

Что же делать? И на месте оставаться нельзя: придут ведь посмотреть, принята ли жертва. Я, конечно, мог остаться и прочитать лекцию о вреде суеверия, равно как и человеческих жертвоприношений, так ведь не поймут же!.. Несмотря на мой чистейший древнегреческий.