Я, мой муж и наши два отечества - [11]
Филипович Иосиф Владимирович — организатор советской химической промышленности, 30-е годы XX в.
По сентябрь 1927 года Филипович И. В. работал начальником и главным инженером Вахтанского завода, а с октября 1927 года — уполномоченным ВСНХ РСФСР по временной эксплуатации предприятия «Вахтан» с правами и обязанностями главного управляющего трестом.
В последующие годы жизни И. В. Филипович продолжал работу над проектами лесохимических заводов, работал заместителем директора по науке в физико-химическом институте им. Л. Я. Карпова, преподавал в институте Народного хозяйства им. Плеханова, в Ленинградской лесохимической академии, был избран профессором по кафедре канифольно-скипидарного производства, сотрудничал в качестве члена редколлегии с журналом «Лесохимическая промышленность». Это все было уже в двадцатые годы (Приложения 5, 6 и 7).
А в период Гражданской войны он, очень талантливый, но еще совершенно безвестный инженер, одержим был идеей создания технологии производства канифоли в России. На разработку грандиозного проекта тратил он всю без остатка свою могучую энергию, живя вдали от семьи.
Мария Петровна тогда была в Россоши, в тяжелейших условиях растила двоих детей. Супруги общались письмами.
Иосиф Владимирович однажды к ним приехал. Почти неделю добирался: поезд больше стоял, чем ехал… Для семьи это было большим праздником. Да продлился этот праздник всего пять дней. Пообещав вскоре перевезти их всех в новое жилье на Вахтане Нижегородской области, он уехал. А недели через две пришла телеграмма от Бабуни: просила Манечку срочно приехать в Питер, там с воспалением легких лежит Иосиф… И Манечка, поручив своих деток соседке-учительнице, поспешила к мужу. Выходила его… И, договорившись с мужем как можно скорее снова встретиться, чтобы уже не разлучаться в будущем, поехала обратно к детям в Россошь. А там еще не совсем угасла эпидемия тифа и уже вовсю разгуливала холера. Дети встретили маму свою здоровыми, но уже на следующее утро тяжело заболел холерой восьмилетний Владик… (Приложение 4)
Мария Петровна встретила эту напасть со всей стойкостью и оптимизмом: она полностью изолировала от Владика тринадцатилетнюю старшую дочь Манюсю, поселив ее в комнатке этажом ниже с отдельным входом и с пропитанным карболкой ковриком у входа, а также рукомойником, куда вместо обычной воды залит был слабый раствор марганцовки. Ну и, конечно, весьма частое мытье рук.
А больного Владика она поила мятным и ромашковым настоем, без конца обкладывала грелками и бутылками с горячей водой и, конечно, постоянно меняла стиранное в растворе карболки и кипятке постельное белье… За первые пять дней болезни худенький даже еще будучи здоровым, мальчик превратился в обтянутый посеревшей кожей скелет. А на шестой день болезни он признался своей маме, что умирает. Голос его был очень тихим и казался совершенно спокойным, смирившимся… «Нет-нет! Ты не умираешь! Ты побеждаешь. Ты начинаешь выздоравливать! Ты выздоровеешь! Скоро!» — и Мария Петровна, которая еще полчаса назад потеряла надежду на спасение своего сына и беззвучно плакала, укрывшись на минутку в темном чулане, вдруг стала до того сильной духом, что сама поверила этим своим словам. И, наверное, поверил ей сын ее Владик. Он в тот вечер впервые спокойно уснул. А наутро забрезжила надежда: болезнь может быть побеждена… Предстояли дни и недели отчаянной и стойкой борьбы за восстановление сил… Настои мяты и ромашки, рисовые отвары, а также карболка с марганцовкой долго еще использовались в доме Марии Петровны Филипович. В семье больше никто не заболел, тогда как вокруг холера свирепствовала, унося в могилы многие сотни и тысячи жизней… И был строгий карантин: не разрешалось ни приезжать, ни выезжать в другие города.
Так и не удалось тогда Иосифу Владимировичу воссоединиться со своей семьей. А между тем начался новый учебный год. Учительница Мария Петровна и дети ее — Мария и только что поборовший смертельную болезнь Владислав — пошли в школу…
Бабушка моя потом часто вспоминала это тяжелое, но и весьма отрадное для нее время. Ребята в ее классе были все почти из села, общались между собой на удивительной смеси русского и украинского языка и были весьма непосредственны. Однажды на уроке русского языка ученик на задней парте поднял руку:
— Мария Пэтровна, хтось набздив…
— Цэ Микола набздив, — уточнил другой мальчик.
— Культурные люди говорят: испортил воздух, — поправила мальчишек моя Бабушка.
— Так набздив, шо й воздух спортил культурным людям, — подытожил первый мальчик…
Потом, через годы, те мальчишки действительно стали образованными людьми и своей любимой учительнице писали письма — уже в Москву… Ну а тогда семья Филипович жила, точнее выживала, в Россоши.
Семейная трагедия и железная воля хрупкой Манечки
А глава семейства Иосиф продолжал на Вахтане строительство первого в России канифольного завода. Шли месяцы, годы. Письма от любимого супруга и отца приходили все реже. Наконец пришло письмо от Бабуни: просила Манечку срочно приехать с детьми. Встречал Леон-Талясик, как всегда элегантный, но чем-то явно опечаленный. На вопросы детей об отце отвечал кратко: здоров, живет на Вахтане, много работает… А дома у Бабуни, куда все прибыли с дороги, после объятий и угощения вкусными штруделями и хворостом, Леон повел детей на прогулку, а Мария-свекровь с плачем обняла свою Марию-невестку и сообщила ей горькую новость: у Иосифа новая семья… Обе Марии, обнявшись, плакали, а потом Мария Петровна распрямилась, струночкой потянулась вверх и сказала: «У меня дети. Надо жить дальше…»
