Я, Менгск - [33]

— Вы обо всем узнаете, — ответил Арктур, и его тон совсем не понравился отцу. После выходки Арктура на вручении дипломов, Ангус удостоверился в том, что мозг сына может работать совершенно не так, как надо.

На этом Арктур извинился и вышел из-за стола. Только то, что Дороти размазала свой завтрак из хлопьев по столу, удержало Менгкса-старшего последовать за сыном и узнать, в чем дело.

Ангус отогнал мысли об Арктуре, когда Кэтрин сжала его руку.

Он повернулся к ней и поцеловал в щеку — толпа неистовствовала.

Супруги шли по Парадной улице, приближаясь Форуму, здание которого буквально манило к себе сверкающей белизной и красотой. Высокая фигура в красной тоге встречала чету Менгск на верхних ступенях парадной лестницы, и Ангус улыбнулся, узнав Леннокса Крейвена, генерального консула Сената и человека, который официально будет приветствовать народного избранника.

— Должно быть, это для него просто убийственно, — сказал Ангус. — Необходимость лично меня приветствовать.

Кэтрин могла не уточнять, кого имел в виду супруг, и она улыбнулась.

— Уверена, так и есть. Но мне его ни капельки не жалко.

Ангус услышал сталь в голосе жены. Он знал, что Кэтрин более чем уверена, что именно Крейвен подослал убийц на летнюю виллу. И, скорее всего, она была права. Но без доказательств в публичных обвинениях не было смысла.

— С удовольствием понаблюдаю, как будет корежить этого ублюдка, — ответил Менгск супруге.

— Аккуратней, дорогой, — предостерегла Кэтрин, приветственно махая толпе. — На тебя смотрят десятки голо-камер[28], и случится конфуз, если кто-то прочитает по губам то, что ты сейчас говоришь.

— Точно, — сказал Ангус. — Как всегда, ты как ветерок, утихомиривающий мою бурю.

— Такова моя участь, — улыбнулась она. — Только проследи за тем, что его точно покорежит.

Леннокс Крейвен не имел привычки выказывать свои эмоции на публике, однако, наблюдая за дефилирующим к нему довольным Ангусом Менгском, едва мог скрывать гнев.

Облаченный в аналогичную, как и у Менгска, красную тогу, Крейвен знал, что пусть он не выглядит столь внушительно и впечатляюще, как заклятый враг, зато он никогда не стремился выставить себя выходцем из народа.

Генконсул точно знал, что публичная репутация Менгска сфабрикована по тем же самым лекалам, что и у любой «звезды» шоу-бизнеса, которых СНВ круглосуточно транслировала по каналу знаменитостей. Менгск претендовал на роль поборника простонародья, выступая против неких несправедливостей Конфедерации, но не поимел ли он выгоды от деяний Совета Тарсониса? Не был ли Менгск богатым благодаря этому самому аппарату, который он так воодушевленно атаковал гневными тирадами в Форуме и непрерывными интервью на СНВ?

Нет, Леннокс Крейвен насквозь видел истинную личину Ангуса Менгска. Но самым возмутительным было то, что сегодня ему приходится стоять здесь и разыгрывать комедию, — словно он и Менгск лучшие друзья.

Его тошнило от этого.

Ни за взятки, ни за бывшие одолжения, он не смог предотвратить того, что Ангус захватит сердца и умы людей, а также получит право выступать на закрытии сессии. Совет очень и очень настоятельно «рекомендовал»: Ангус Менгск должен молчать. Если в пространстве Конфедерации появится публичная информация о том, что один из ее самых богатых и избалованных миров настроен против существующего порядка, то не за горами и время, когда другие колонии последуют его примеру.

А этого никак нельзя допустить.

«Заказчик» требовал результатов, а Леннокс Крейвен ничем не мог похвастаться.

Тысячи и тысячи людей заполнили улицы. Крейвен и не помнил, когда собиралось столько народа, чтобы посмотреть на шествие сенаторов к Форуму. Он вспомнил тот год, когда для заключительной речи избрали его, и как его душила обида из-за людского безразличия к его персоне. Поэтому сегодня, на фоне популярности Ангуса, генконсул чувствовал себя так, словно его изваляли в грязи.

Он приосанился, когда Ангус с супругой подошли к широкой лестнице, что вела к входной колоннаде и огромным черным дверям, за которыми находился главный зал заседаний.

Ангус обернулся к приветствующим его людям, и поднял руки вверх, словно принимая их идолопоклонство. Новая волна ликования прокатилась по толпе. Затем народный избранник взял супругу под локоть, и чета приступила к подъему по парадной лестнице.

Крейвен видел, как в глазах Менгска плескается самодовольство, и молился, чтобы негодяй споткнулся и упал, — может быть тогда напыщенное высокомерие сползет с его лица. Но Ангус благополучно достиг вершины. Крейвен, натянув на лицо маску, приличествующую умудренному сенатору, с дежурной улыбкой приготовился приветствовать Менгска, как одного из самых дорогих ему людей.

— Ангус Менгск, вы привели с собой целую толпу, — сказал он вместо приветствия. — Кэтрин, ты выглядишь изумительно. Как всегда, я рад тебя видеть!

Кэтрин присела в реверансе.

— Спасибо, Леннокс.

Ангус Менгск шагнул вперед с раскрытыми объятиями, и улыбка Крейвена дрогнула.

"Упаси Господи! Этот человек желает обняться?"

Толпа ревела, и Крейвен знал, что он будет играть в эту дружескую шараду. Он поднял руки, и Менгск обнял его сокрушительной медвежьей хваткой. Генконсул неловко похлопал по спине Ангуса в дружеском жесте, надеясь, что этого будет достаточно.