Я люблю Вегас - [62]

– С ума сойти, – сказал Алекс.

– О да, – согласилась я.

– Тебе нравится? – спросил он.

– Нравится, – подтвердила я.

«Венецианец» был фальшивым, показным – и чудесным. Откровенный кич меня всегда возбуждал, а атрибуты Рождества вызывали желание прыгать, как Снупи. Словом, я нашла свой духовный дом.

– Пропала, да? – Алекс потянул меня от группы оперных певцов и повел вдоль канала. – Не надо было пускать тебя в Вегас. Ты кончишь старухой официанткой в «Тропикане» с сигаретой в зубах и будешь всем рассказывать, как Вегас похитил твою душу.

– Я ходила бы с пышным начесом и густо нарумяненная, – подхватила я, заглядевшись на большой салон мадам Тюссо, доверчиво плетясь за Алексом и надеясь, что он не столкнет меня в канал.

– И рассказывала бы всем, кто стал бы слушать, как ты приехала в Вегас на уик-энд и осталась на всю жизнь. – Он обнял меня за плечи и вздохнул. – Потому что Вегаса мне не хватало все эти годы.

– С Вегасом мне больше ничего не надо.

– Я оскорблен.

– Правда?

– Да нет… Это же Вегас, детка. – Он поцеловал меня в макушку – почти забытый им аргумент. – Ты говорила, у тебя ко мне важный разговор?

– Да.

Упс. Совершенно не готовая к разговору, я испугалась сильнее, чем во время признания Дженни, что я пролила красное вино на ее новый кашемировый свитер. И что я вообще тайком брала ее новый кашемировый свитер.

– Ну давай, говори.

В панике я осмотрелась, пытаясь отвлечь его внимание, пусть даже на мужчину с предложением доставить девушку в номер меньше чем через двадцать минут. Ну, знаете, если уж сутенеры в Вегасе подводят, на что тогда можно положиться в этом мире? За неимением шлюх я выбрала гондолы.

– Если я поклянусь не выпасть за борт, покатаемся на гондоле? – Я уставилась на Алекса просительно-щенячьими глазами. – В Риме делай, как римляне.

– Мы не в Риме, – поправил он. – И не в Венеции. Мы вообще не в Италии.

Выражение моих глаз изменилось со щенячьего в безапелляционное («делай, что сказано, и не рассуждай»), с которым я обычно отправляла Алекса покупать мне тампоны. Я прибегла к самому мощному оружию в своем арсенале, но мы и так оказались в состоянии повышенной боевой готовности. Что может быть романтичнее катания на гондоле в Венеции?

После намеренно затянутого размышления он поцеловал меня в лоб и сделал приглашающий жест в сторону лодок.

– Чего я только для тебя не делаю, – вздохнул он.

Это не сулило ничего хорошего, учитывая услугу, о которой я собиралась попросить. Но хоть получу поездку на гондоле и, надеюсь, не намочу подол.

Забираясь в лодку посреди фальшивой площади Святого Марка, я хотела договориться не петь «О, мой пломбир»[23], но аллюзии все равно не дошли бы до моего американ-боя, и я молча пообещала это себе. Забираться в гондолу на шпильках – дело непростое, а не показать при этом нижнего белья – и вовсе невозможное. Алекс бдил мою честь, и я, к своему изумлению, забралась в лодку, практически не нарушив оба требования. Окружающие были поражены не меньше меня.

– Добро пожаловать на Большой канал в Венеции. Меня зовут, это, Гвидо. – У гондольера оказался худший фальшивый акцент, какой можно себе представить. Так могли говорить актеры «Берега Джерси», проводи они каждое лето в Тоскане после того, как Ситуация превратился в Легкую Озабоченность. – Я устрою вам экскурсию по нашим прекрасным водным путям.

– А за десять баксов можно без экскурсии? – Алекс протянул ему купюру. Я задержала дыхание. Бумажка исчезла в кармане Гвидо в долю секунды.

– Грациа, синьор, – сказал он с явным облегчением.

– Ну так чем вы занимались, когда ты не танцевала у шеста, а Дженни не трахалась со своим бывшим? – спросил Алекс, усаживаясь рядом со мной на носу гондолы. Сидеть, кстати, совершенно неудобно.

Я подумала над вопросом и решила пока оставить без внимания едкий комментарий по поводу Дженни.

– В основном все-таки танцами у шеста и грязным сексом, – снизошла я, – а еще я и полетала над Большим каньоном на вертолете, упала в фонтан в «Белладжио», пробежалась по магазинам и наелась до отвала за завтраком в буфете. – Когда я перечисляла свои подвиги вслух, получалось довольно занимательно.

– У, да вы хорошо проводите время. – Он обеими руками обхватил мое запястье. – Прикую тебя к себе наручниками, чтобы не пришлось бегать по буфетам стриптиз-клубов.

– Скажи, что ты пошутил. – Я накрыла его руку своей. – Но идея неплохая. Давай, приковывай, тогда нас вместе депортируют.

– Оригинально. – Он приник губами к моей шее, моментально сбив с мыслей. Черт побери Алекса и его возмутительную неотразимость – как приятно он пахнет!

– Кстати, о депортации, – начала я самым непринужденным тоном. – У меня плохие новости.

– Как? – Он посмотрел на меня. Близость равняется неопределенности, неопределенность равняется ослаблению страха. Меньше страха означает более легкое течение беседы. Блин.

– Да. – Я глубоко вздохнула, подняла плечи и закатила глаза. Полный релакс. – Мои коммерческие предложения успеха практически не возымели, поэтому медиавизы мне не дадут.

– Практически – это насколько?

– А нинасколько! – по-прежнему непринужденно ответила я (как мне показалось).