Я люблю свою работу? - [5]

Открываю электронную почту и с недоверием смотрю на экран монитора: двадцать семь сообщений — подозрительно мало для пятничного утра. Обычно пик активности приходится именно на этот день, и непременно до трех часов дня. Потом все готовятся к выходным: кто домой, кто к любовникам, кто в паб. Ну, или практически все. Например, я сегодня вернусь в офис и буду редактировать горе-презентацию, которую на скорую руку ввиду приближающегося отпуска состряпала Оля. В момент созидания она наверняка представляла, как взявшись за руки с мужем, бежит в тайский закат, оставляя позади суету большого города, домашние хлопоты, работу…

— Виктор идет, — шепотом произносит Ухова и снова переводит взгляд на монитор.

Мой начальник — Виктор Павлович Рябинов — мировой человек. Для избранных — он просто Витя, для подчиненных — Виктор, для подхалимов — Виктор Павлович с обязательным произнесением каждого слога в отчестве, для завистников — в лицо — Виктор Палыч, а за глаза — Рябина. Мне повезло: вхожу в круг избранных и называю его Витя — в глаза и при коллегах, а также, когда хорошее настроение. В остальных случаях — Рябинов.

Витя — отец большого семейства. Его прекрасная жена, Алена, так увлеклась деторождением пятнадцать лет назад, что до сих пор не может остановиться — она и сейчас беременна, уже четвертым ребенком. Рябиновы живут в большом доме в двадцати километрах от Москвы. Между прочим, по Новорижскому шоссе, потому что Вите нравится только это направление и никакое иное. Его мама, Алевтина Николаевна, живет с ними и помогает Алене по хозяйству. Что примечательно, свекровь с невесткой — лучшие подружки. Они не только вместе возятся с детьми и ведут семейный быт, но также ходят по магазинам, салонам красоты, выставкам, театрам, ресторанам, и даже частенько вдвоем выбираются отдыхать! Никогда такого не видела! В это время дети изводят няню, домработницу и водителя. А Витя крутится, как белка в колесе, зарабатывая на все это великолепие. И надо заметить, что количеству оборотов в минуту, прокручиваемых им в этом колесе, позавидует даже самая бойкая белка. Хотя внешне он совсем не похож на белку. Скорее, на коалу: невысокий и крепко сложенный, круглое лицо, маленькие глаза и широкий нос.

— Привет. Пока ты ехала, я успел обойти весь этаж, — он улыбается.

— Была на маникюре, — демонстрирую левую руку. — У нас встреча в «Оушен», не забыл?

— Черт! — он хлопает себя ладонью по лбу. — Скажу Насте, чтобы отменила совещание!

Конечно, он забыл, что не удивительно: хорошая память — явно не конек Рябинова. Секретарше даже приходится напоминать о приближающихся днях рождения его близких родственников.

Быстрым шагом он удаляется, а Лидочка с Олей снова поворачиваются друг к другу.

— Маш, ты удручающе действуешь на Виктора, — произносит Лидочка. — Он все утро травил нам анекдоты, а как только увидел тебя, сразу же убежал, — она разочарованно вздыхает, но, встретившись со мной взглядами, сразу же замолкает и снова утыкается в монитор.

Если бы Ландышева не была всеобщей любимицей, я бы давно ее уволила! В число ее обожателей, к моему сожалению, входит и Рябинов: на новогоднем корпоративе они целый час отплясывали под Gipsy Kings, после чего Лидочка зажала его в гардеробной, намекнув, что ради начальника готова на все. Не знаю, чем бы это закончилось, не будь меня там. Впрочем, в тот вечер Лидочку не смутило мое присутствие: у меня на глазах она чмокнула пьяного Рябинова в щеку и, недвусмысленно виляя бедрами, удалилась. Он хотел было последовать за ней, но я напомнила о трех детях и прекрасной супруге, ожидающей его дома. Подействовало безотказно — он собрал-таки волю в кулак, и мы уехали с места проведения шабаша.

На следующее утро Лидочка поняла, что дала маху, позвонила мне и принялась списывать свое неадекватное поведение на действие «волшебных пузырьков». Если бы я тогда выступила с инициативой на тему ее увольнения, гонимый чувством вины Рябинов не стал бы возражать. Но теперь момент был упущен, ведь хорошая память — явно не его конек.

— Ландышева еще жива? — интересуется Аня, продолжая стучать по клавиатуре. — Стало подозрительно тихо…

— Очень смешно, — Лидочка обиженно надувает губы.

Я зловеще улыбаюсь: всегда приятно осадить эту фифу. И дело вовсе не в четвертом размере ее груди! Просто она слишком вызывающе себя ведет — вот и все… Тщеславие довольно жмурится и хлопает в ладоши: поделом ей досталось! Будет знать, как с нами связываться! Здесь наша территория, и пусть Ландышева не пытается расчистить себе дорогу огромным бюстом — в этой неравной схватке ей не победить. Она, определенно, меня раздражает и, без сомнения, это взаимно. Хотя, если подумать, Лидочка не такая уж и плохая — просто мне претят ее манеры. Сначала я думала, что привыкну, но прошло уже два года, а иммунитет к ее беспардонности так и не выработался. Быть может, не все еще потеряно и когда-нибудь я даже не обращу внимания на очередную выходку Ландышевой?

— Маш, ты весь день в офисе? — раздается рядом голос Рязанова.

— Петя, привет, — лилейным голосочком произносит Лидочка и поправляет складки оранжевой плиссированной юбки.