Я люблю Капри - [8]

Клео садится рядом на диван.

— У нее не будет времени на мужиков, ей придется разбираться с магазином.

— Клео, Клео, это Земля, прием! Да мама на смертном одре переспит сначала с доктором, а потом и с исповедником.

— Aгa, и со всеми некровными родственниками, ты права, — соглашается Клео.

— На мужчин у нее всегда время есть, а в Италии — тем более! Да ухажеры будут роиться вокруг нее, будто она — ароматный цветок. Я была бы не против, но она почему-то считает себя обязанной выходить за них замуж.

Бабушка Кармела присутствовала только на первой ее свадьбе — мама тогда вышла за моего отца, Хью; бабушка сказала, что остальные не считаются. Я ходила на все, и каждый раз надеялась, что мама опомнится прежде, чем в очередной раз скажет «Согласна». Уверена, текст службы нужно изменить: «Пока смерть — или еще кто-нибудь — не разлучит нас». Был у нее один приличный тип. Похож на Дэвида Найвена — я его просто обожала. Он поселился с нами, когда мне было тринадцать, и почти шесть лет он был мне вместо отца. Разрыв случился без предупреждения, когда оказалось, что мама уже полтора года встречается с другим человеком. Я поверить не могла, что она ведет еще одну, совершенно отдельную жизнь, и ни словом мне об этом не обмолвилась. Когда она рассказала мне, что происходит, я почувствовала, что совсем ее не знаю. А когда мама объявила, что переезжает к этому другому человеку, я была поражена, что она даже не спросила моего мнения. Мое мнение, мое одобрение совсем ничего не значат? Разве не понятно, что это влияет и на мою жизнь тоже? Что я опять потеряла отца? Разве это не важно?

По всей видимости, нет.

Именно тогда я перестала позволять ей влиять на принятие решений, важных для меня. Мама старалась вытянуть из меня хоть что-то, но было поздно — я закрылась.

— Знаешь, что еще? — скорчила рожицу Клео.

— Что?

— Она, наверное, постарается свести тебя с каким-нибудь дальним потомком Тиберия.

— Ф-y-y-y! — Я закрываю лицо руками. Она права. Когда Амур понял, что бессилен изменить мою личную жизнь, и в отчаянии опустил лук и стрелы, мама вырвала их у него из рук. Она утверждает, что просто старается помочь, но, с моей точки зрения, это больше похоже на издевательство.

— А ты бы что сделала? — спрашиваю я Клео. Она проказливо улыбается.

— Представьте себе свежие, с пылу, с жару, ньокки, лазанью с моллюсками…[10]

— Ты бы поехала только ради еды?

— Только ради этого люди и едут в Италию. А ходят в Сикстинскую капеллу и катаются на гондоле, только чтобы как-то скоротать время от обеда до ужина.

Я ухмыляюсь ей в ответ.

— Если и, правда, поедешь, привези мне свежего неочищенного оливкового масла. И бальзамического уксуса — «Фонд о ди Треббьяно». Его выдерживают в бочках восемь лет и…

— А что, если ты поедешь со мной? — говорю я с придыханием.

Боже мой — гениально! Тогда все будет совсем иначе!

— Я бы с удовольствием! Но мне на работе надо предупреждать начальство о таких вещах минимум за две недели.

— Разве они не могут разок сделать исключение? У тебя, можно сказать, родственник умер, — уговариваю я.

Клео отрицательно качает головой.

— Джули и Дерево на этой неделе в отпуск ушли. — Дерево, как я недавно выяснила, — это уменьшительное от «Деревенщина». — До следующего понедельника мы остаемся вдвоем с боссом.

Я ломаю голову в поисках какого-нибудь решения. Должен же быть выход! С тех пор, как мы встретились, мы больше ни разу за границу вместе не ездили. Разве что смотрели вдвоем «Там, где нас нет» [11]. Когда-то я согласилась бы поехать куда угодно, но теперь готова придираться к каждой ерунде: «А потом никак не выспишься из-за разницы во времени!» или «Прививки — ни за что!». Клео начала брать с меня пример и бормотать под нос что-то вроде «Шведский стол только выглядит хорошо, а на вкус все это — так себе» или «Никогда не поеду туда, где женщины не бреют подмышки!». Иногда мне неловко за то, что я разбудила в ней ксенофоба, ведь раньше ей нравилась мысль открыть для себя новую страну, причудливые обычаи и туземные деликатесы, но она поселилась со мной как раз в то время, когда я решила, что мне больше незачем выходить из дома. Я поведала ей уйму ужасов про дальние страны, описала в подробностях все случаи, когда мне доводилось крупно облажаться за границей, а удивительные, восхитительные и обнадеживающие воспоминания оставила при себе. Мне ли винить ее теперь за то, что она не хочет покидать старую, наезженную колею. Здесь так привычно, уютно и безопасно.

— Клео, ну, Клео, ты точно не можешь поехать? — Я пытаюсь придумать что-нибудь, что заставит ее передумать.

— Да, совершенно точно, — со стоном отвечает она. — Обливаться потом от жары и отбиваться от приставал на улице встране, где даже туалета нормального не найдешь…

— Это про Францию.

— Ну, все равно — кто-то же должен остаться дома и записать все, что ты пропустишь по телевизору.

— Только не э-это! — в ужасе завываю я. Я не пропустила у Лесли Шарп ничего, начиная еще с «Боб и Роуз», а в «Западном крыле» у Роба Лоу[12] как раз завязывается романтический сюжет…

— Как будто друзей бросаешь, правда? — сочувствует Клео.