Я люблю Капри - [75]

Двадцать минут спустя мы выходим из лифта. Маму тут же отзывает в сторону менеджер отеля, а я подхожу к бару.

— А! Добро пожаловать! Ты вернулась! — сияет Марио. — Мы скучали по тебе.

Я с улыбкой вспархиваю на барный стул. При виде Марио мне почему-то становится спокойнее.

— Я тоже по тебе скучала, — вру я.

— Ну как, понравился тебе Равелло?

— По-моему, это самое прекрасное место на земле, — улыбаюсь я.

— Даже в дождь?

— Да!

Марио недовольно кивает.

— Твоя мама говорила, что управляющий вашего магазина отправился тебя спасать…

Я стараюсь не выглядеть виновато.

— Да.

— Хм-м-м, — Марио с подозрением меня разглядывает. — По-моему, ты ему нравишься.

— Он женат, — говорю я. стараясь сбить его со следа.

— Это ничего не значит, — пожимает плечами Марио. — Я тоже женат.

— Ты женат? — Я разеваю рот от удивления.

— Ну, я уже десять лет живу с одной женщиной, а это то же самое.

Я несколько озадачена. Марио так откровенно ко мне приставал, что мне и в голову не приходило, будто у него есть какая-то женщина.

— И она знает, что ты за фрукт?

— Что я за фрукт? — Марио озадачен.

— Она знает про других твоих женщин?

— Она знает, что я ее люблю и что я ее не оставлю.

— А ты ее любишь?

— Конечно. — Впервые я вижу в глазах Марио искренность.

Я в замешательстве.

— Но зачем тогда тебе другие женщины?

— Всегда приятно прикоснуться к новому телу, — говорит он. — И… Синьора! — Марио приветствует маму, которая в этот момент входит в бар.

Я беру коктейль, который Марио мне приготовил, и выпиваю его одним махом. Неужели в наши дни никто больше не влюбляется раз и навсегда в одного-единственного человека? Когда мы были с Люка, я чувствовала себя особенной, единственной, а сейчас я как будто оказалась на грязной вечеринке, где все бегают с завязанными глазами, а потом занимаются сексом с первым, на кого наткнутся.

Так или иначе, но я переживаю и ужин, и следующую за ним ночь. Мне нужно многое обсудить с мамой, но сегодня я не могу думать ни о чем другом, кроме того, что через несколько часов я увижу Люка.

Утром я убегаю еще до завтрака, сказав маме, что иду фотографировать Пьяццетту, пока там не появились толпы народа, но на самом деле я хочу попасть в магазин раньше нее, чтобы побыть несколько минут наедине с Люка.

Я спускаюсь по Виа Лонгано — от волнения и нетерпения у меня подгибаются коленки. Мне кажется, я с первого взгляда узнаю, что он чувствует: если его глаза заблестят и он поцелует меня, я пойму, что ничего не изменилось и все будет хорошо. Если он станет хмуриться и вид у него будет виноватый, я пойму, что ночь для него выдалась нелегкая и теперь он разрывается между любовью и чувством долга. Если он будет холоден и станет избегать моего взгляда, значит, он принял решение не иметь со мной больше ничего общего и постарается притвориться, что ничего не было.

Я берусь за ручку двери. Закрыто. Я стучу в стекло. Нет ответа. Если я сяду на ступеньки, у меня будет слишком несчастный вид, поэтому я начинаю ходить туда-сюда по улице, притворяясь, что рассматриваю витрины других магазинов. Проходит пятнадцать минут — его нет. В четверть десятого появляется мама.

— Получилось?

Я смотрю непонимающе.

— Фотографии.

— Э там был туман, но кое-что вышло.

Вслед за ней я вхожу в магазин, но не могу найти себе места.

— Может, я пойду принесу всем кофе? — предлагаю я.

— Мы сегодня с тобой вдвоем, — отвечает мама. — Люка позвонил и взял выходной.

— Почему? — не сдерживаюсь я.

— Хочет провести день с женой.

29

— Он так и сказал? — жалобно спрашиваю я.

— Что сказал? — Мама поднимает голову от гранатовой блузки, которую рассматривала.

— Что хочет провести день с ней.

Мама странно на меня смотрит.

— Не то чтобы слово в слово, но ее не было больше месяца, так что, я думаю, им многое надо наверстать.

Я прислоняюсь к дверному косяку.

— Ты хорошо себя чувствуешь? — спрашивает мама.

— Да. Пойду куплю пирожок с вишневым вареньем. Тебе принести чего-нибудь?

— Нет, мне ничего не нужно. Да и ты не увлекайся — мы сегодня плотно ужинаем.

Я выхожу на улицу в панике. Я не вынесу. Я не продержусь еще двадцать четыре часа, не увидев его… На глаза наворачиваются слезы. Это ужасно! Мне кажется, меня обманули. Я пережила эту ночь с единственной надеждой — я увижу его утром. Но он не пришел, и теперь я, кажется, сойду с ума. Я не из тех, кто может махнуть рукой и сказать: «Ну что же, значит, увидимся завтра». Завтра — это почти через год. Я не уверена, что выдержу хотя бы час — бессильное отчаяние и нетерпение разрывают меня на части. Я уже не контролирую ситуацию. Это невыносимо. Невыносимо, что все происходит без моего участия: он не пришел на работу — и все, у меня нет иной возможности с ним свидеться. Я могла бы, наверное, найти в магазине номер его телефона или узнать его у мамы, но звонить — слишком рискованно. Я прислоняюсь к стене и стараюсь успокоиться. Ненавижу эту черту своего характера: как только набирается критическая масса эмоций, начинается цепная реакция, которую уже не остановить. Однако сейчас на кону слишком большая ставка.

Я иду дальше. Мимо меня проходит отчаянно бранящаяся пара. Я смотрю на нее и думаю, что Люка сейчас, наверное, тоже нелегко. Меня захлестывает новое ощущение — сочувствие. Я не собираюсь усложнять Люка жизнь. Я хочу стать для него утешением, раем. Я не буду устраивать сцен. Ладно. Все по порядку. Сейчас на очереди пирожки с вишней.