Я люблю Капри - [56]

адресованным юноше, который слишком рано отпустил инструмент. Я ловлю его взгляд и спешу дальше, а мне вслед несется:

— Concerto — queats sera 9 р. m.![75]

Любопытно. Дома я бы и не подумала ходить на фортепианные концерты, но в этой обстановке идея кажется привлекательной — на маленькой улочке, высоко в горах, в окружении древних колоннад. Жаль, что последний паром на Капри уходит в шесть вечера.

Иду дальше. У меня болят ноги — дорога забирает все круче, но я решаю преодолеть болевой барьер, потому что уже вижу Виа Тринита. Еще несколько шагов, и у меня начинают дрожать даже бедра — адские муки! Когда я, наконец, научусь брать с собой в дорогу бутылку воды и запасную пару ног? У меня все плывет перед глазами, мне хочется передохнуть — но вот вблизи показывается ее шалфейного цвета дверь. Я делаю последний рывок.

Когда я поднимаю глаза, двери уже нет, а в дверном проеме стоит женщина.

21

Я замираю как вкопанная и с изумлением замечаю, что дышу хрипло и тяжело — не хуже того старого курильщика, что тащил пианино. В голове болезненно пульсирует кровь. Я больше и шагу не могу ступить. Единственный выход — кувырком скатиться с холма.

Женщина разглядывает мое лицо, на котором в данный момент явственно проступает замешательство.

— Дж… Джина?

Сюрприза не получится. Жаль. Кто мог знать, что она так быстро распознает семейное сходство? Я пытаюсь ей ответить, но горло мое издает звук, похожий на жалобный крик морского котика.

— Momento![76] — Через пару секунд она появляется снова со стаканом воды в руке.

Я жадно глотаю воду и пытаюсь отдышаться.

— Спасибо, — сипло благодарю я. Погодите. Все идет не по плану. Я должна была появиться здесь преисполненная чувства собственного превосходства, внушающая страх, вместо этого благодарю ее дрожащим голосом за стакан воды. Я пытаюсь ослабить железную хватку, которой вцепилась в косяк, но у меня перед глазами тут же разлетаются искры, и я едва не сползаю по стене на землю.

— По-моему, тебе надо присесть. Ким.

Ким. Ким? — откуда она знает мое имя? Люка сказал ей, что я приеду?

— Тебя ведь зовут Ким? — мягко спрашивает женщина, проведя меня в гостиную. — Дочь Джины?

— Внучка Кармелы. — многозначительно говорю я и падаю без сил в мягкое темно-коричневое кресло.

Ее лицо выражает что-то вроде «Ну да, конечно», а потом она любезно предлагает мне еще воды.

— Мне уже лучше, — говорю я. хотя еще не до конца себе верю.

Женщина опускается на краешек дивана, не спуская с меня глаз.

— У тебя мамино…

— Темечко, — вставляю я.

— И…

— Глаза, — фыркаю я — мне не впервой это слышать.

— Да, глаза, — кивает Роза. — Цвет тот же самый.

Что она этим хочет сказать?

У нее глаза цвета темного каштана и густые ресницы. Рот окружают тоненькие морщинки, но губы и сейчас сохранили приятный розовый цвет и изящную форму. В двадцать лет она была неотразима. Неудивительно, что Винченцо не устоял.

— Давай. — Она терпеливо на меня смотрит.

Я в ответ непонимающе хлопаю ресницами.

— Ты хочешь меня о чем-то спросить?

Роза предвосхищает любой мой шаг и буквально сбивает меня с толку. Я ей покажу.

— Я принесла сверток. Мы нашли его, когда разбирали вещи Винченцо, — говорю я.

Я вытаскиваю сверток из сумки и передаю ей. Роза кладет его на колени и любовно разглаживает складки коричневой оберточной бумаги. Я жду, что она его откроет, но Роза продолжает сидеть практически неподвижно, только трогает пальцами слова, написанные Винченцо. Это всего лишь ее имя и адрес, но она, похоже, видит здесь тайное любовное послание.

Глаза Розы наполняются слезами. Быть может, она медлит из-за меня?

— Вы не хотите открывать его при мне? — Я приподнимаюсь, полная готовности встать и уйти.

— Я знаю, что это, — улыбается Роза.

Какое-то время она разглядывает меня, как будто решая, стоит ли мне открыться.

Я жду. Странно, я не чувствую к этой женщине той враждебности, которую от себя ожидала. Сейчас мне просто любопытно.

— Это свадебное платье, — просто говорит Роза.

— Ваше подвенечное платье? — Я понимаю, что ничего не знаю об этой женщине.

— Да, но я его никогда не надевала.

— Его купил Винченцо?

Роза кивает.

— В Милане. Он каждый год просил Кармелу о разводе, и каждый год она говорила «нет».

«И у нее были все основания!» — про себя добавляю я.

— Однажды он поехал закупать новые коллекции, а когда вернулся, сказал, что нашел для меня идеальное подвенечное платье. Он сказал, что, даже если Кармела никогда не даст ему развода, она не сможет отнять у нас права когда-нибудь увидеть друг друга в свадебных нарядах — ведь она знает, что в наших сердцах мы муж и жена. Он хотел, чтобы я надела это платье, но я не смогла.

— Из чувства вины? — предполагаю я.

— Вины? — Роза сбита с толку.

Я призываю в свидетели дух Кармелы и заставляю себя произнести:

— Вы, должно быть, чувствовали себя виноватой в том, что разрушили его семью.

Роза недоуменно смотрит на меня. Мне тут же становится не по себе, но она продолжает:

— Хочешь услышать правду?

— Вашу версию? — с вызовом говорю я.

— Я расскажу, как все было, а ты сама решишь, чему верить, а чему нет.

Я киваю. В конце концов, именно за тем я и приехала.

Роза откидывается на спинку дивана.