Я люблю Голливуд - [53]

Сбоку, рядом с фотографией, где Джеймс выносит меня из «Тедди» и отлично видны мои трусы, был снимок закутанного до отказа Алекса у входа в метро на Бедфорд-авеню. Не знаю, старый был снимок или новый, но вид у Алекса был расстроенный и крайне недовольный.

— Вот блин! — вырвалось у меня.

— Энджел, следи за языком.

— Мам, ты извини, что я вас разбудила, — сказала я, яростно растирая глаза, — до сна ли тут… — Мне нужно срочно позвонить. Я с вами позже свяжусь.

— Хорошо, дорогая. А фотографии меня вовсе не обеспокоили — знаешь, как люди говорят: в сегодняшние газеты завтра рыбу завернут. Только впредь постарайся поменьше показывать свои трусики. Пока!

— Лучше бы не было никакого «впредь», — пробормотала я себе под нос, нажав «отбой» и снова набирая номер. Ненавижу, когда мать оказывается права. — Алекс, это я… — Господи, ну что же я никогда заранее не обдумаю, что наговорить на автоответчик? — Я помню, ты просил не звонить, но я так не могу. Позвони мне, пожалуйста, я хочу объяснить… Все эти фотографии — ерунда. Я говорила с матерью… Хотя тебе, конечно, все равно, о чем я говорила с матерью. Пожалуйста, перезвони мне!

Ну что ж, не бог весть что, но и не конец света. Кстати, отличная подпись к моей фотографии с трусами напоказ, циркулирующей сейчас по Интернету.

Следующие пару часов я старательно строчила интервью. Учитывая, что задание выполняла дилетантка, никогда прежде и в глаза не видевшая звезд первой величины, получилось довольно неплохо. Если бы я не знала Джеймса лично, по прочтении интервью точно влюбилась бы в парня. К сожалению, я знала его лично и, как ни убеждала себя в обратном, мое отношение было далеко от сугубо профессионального. Но это я в интервью решила не включать.

Когда я подумала, что неплохо бы заказать в номер поесть, зажужжал телефон. Я схватила его, как орел добычу, надеясь, что звонит Алекс, мой замечательный бойфренд, которому я никогда не изменю, честно.

— Эй, Энджи, ты еще с Джеймсом? — завопила Дженни в трубку.

— Нет.

Я посмотрела на часы. Где ее носит целый день?

— Ладно, все равно. Мы в «Гроув», Дафне нужно кое-что купить в «Нордстреме» — завтра она делает макияж Рейчел Билсон, представляешь? Она такая классная! Ростом не вышла, но красавица! Я буду через двадцать минут, и мы поедем обедать. А потом будем пить и отрываться. Дафна, где ты заказала столик?

Дружный хор автомобильных сигналов заглушил название ресторана.

— Дженни, ты что, одновременно ведешь машину и говоришь по телефону? — схватилась я за голову.

— Э-э… Нет!

— Пожалуйста, осторожнее, — попросила я. Дженни и в лучшие времена мало заботила личная безопасность, и мысль о том, что она вытворяет на дороге в своем теперешнем состоянии, заставила меня похолодеть. — Насчет обеда не знаю. Сегодня утром было просто на улицу не выйти — все пялятся как на голую…

— Но ты же шла с Джеймсом Джейкобсом! А сейчас будешь с нами. Никто на тебя и не посмотрит, клянусь. Вернее, посмотрят, но только из-за нашей общей крутизны, так что давай готовься. Черт, нам там нужно было повернуть, да?

Не успела я возразить, как Дженни нажала «отбой». Оставалось надеяться, что она сама повесила трубку, а связь прервалась не из-за крупной аварии с участием шести машин.

Совершенно не желая выходить из номера, я еще меньше желала себе второй ссоры с Дженни, поэтому, вместо того чтобы прилечь отдохнуть, обревизовала наш гардероб и выбрала черное шелковое платье от «Кэрриган». Дженни, пожалуй, права: наверняка какая-нибудь селебрити уже наделала шуму и сменила меня на главной странице «Перес Хилтон». Платье было замечательное: довольно свободное, из черного шелка, с розовым пояском, свободно повязанным на талии, — красивое, но абсолютно не сексуальное, и когда я надела к нему балетки, а не шпильки высотой с небоскреб, купить которые меня заставила непреклонная Дженни, его можно было назвать скромным. Я расчесала волосы, тронула щеки румянами и наскоро накрасила ресницы. Вполне презентабельно и неброско. Чего нельзя было сказать о Дженни и Дафне, ожидавших меня в вестибюле: они словно вернулись с очередного кастинга в «Горячих цыпочках». Дженни щеголяла огромной прической — либо от немилосердного начеса, либо от вождения вниз головой, роскошный загар оттеняли кричаще красные губы, а дополняли образ каблуки высотой пять дюймов и черное кожаное облегающее мини-платье с воротником-трубой. Дафна тоже не подвела: черные волосы тщательно завиты и сколоты (и налачены до хруста), безупречный макияж в стиле пятидесятых, чулки со швом, до смешного тесная черная юбка-карандаш, облегающая белая блузка и красный лаковый ремень, стягивавший тонкую талию. Из этого складывался законченный идеальный облик, до которого мне как отсюда до Бруклина. Для меня высший пилотаж — подвести глаза, не лишив себя зрения. Как она умудряется все время так выглядеть?

— Прелестное платье, — пискнула я, чувствуя себя растяпой, пришедшей на школьную дискотеку в пижаме. — А что, у нас намечается парадный выход?

— Правда, классно? — Дженни повернулась ко мне. — Я знала, что тебе понравится: Марк Джейкобс, Дафна взяла для завтрашней сессии. А что на тебе? Это же не «Миу-Миу»?