Я - Лусинда - [49]

— А впрочем… — тихо прошептала она. Если сразу после боя она отправиться взглянуть на бойца, на которого поставила, ведь в этом не будет ничего удивительного? Даже то, что она вдруг решила сменить своего фаворита на арене, никого не удивит. В прошлом она часто так поступала. А сейчас лучше не делать необычных вещей, это могло вызвать ненужные подозрения.

— Собирайся, — сказала Лусинда, взглянув на Улу. — Думаю, что сейчас самое подходящее время, чтобы прогуляться.

Оказавшись в Арене, Лусинда первым делом поставила на Федерика. Но, устроившись в своей ложе, на бой она почти не смотрела. Тем более, что сейчас у неё было куда более интересное зрелище. В отличии от прошлого раза, когда она посещала Стига, Лусинда взяла Улу с собой.

И едва стоило Федерику выйти на Арену, как рабыня вся напряглась, так, что ногти впились в ладони.

Лусинда даже немного удивилась. И как она раньше не заметила, что всякий раз когда её рабыня, оказывалась здесь, вовсе не азарт боя овладевал ею, а куда более сильное чувство.

— Не действуй мне на нервы своим видом, — беззаботно произнесла Лусинда. — Можно подумать, что этот Ерсус сможет одержать победу над Федериком.

Единственный, кто мог доставить ему достойную конкуренцию — это Аурелий, но сегодня он в боях не участвовал.

— Да, госпожа, — почти безучастно ответила Ула.

Вот поэтому-то Лусинда всегда и считала, что рабам нужно запретить любить. Стоит только им проявить хоть какие-то подобные чувства, то они сразу начинают забывать о своём положении и пренебрегать своим хозяином. Впрочем, уже хорошо, что они не могут иметь никаких отношений без одобрения их хозяина. Иначе бы Валла уже давно погрязла бы в хаосе.

Словно в подтверждение мыслей Лусинда, Ула совсем забыв о своей хозяйки, не отрываясь смотрела на арену. Сейчас она даже вряд ли могла оценить всю зрелищность этого боя. Лишь понимала, что любая ошибка может стоить Стигу жизни, а она ничем не может помочь. Только беспомощно наблюдать и молиться, чтобы с ним всё было хорошо. И надеяться, что бог этой арены все же услышит мольбы ничтожной рабыни и однажды Стиг сможет покинуть это место победителем, покинуть раз и навсегда.

— Ты ведь не всегда была рабыней? — вдруг спросила Лусинда.

— Нет, — ответила Ула, не отрывая взгляда от арены.

В другое время Лусинда непременно наказала бы её за такое поведение. Но сегодня это немного её забавляло.

— И как ты попала в рабство.

— Мы… — Ула вдруг запнулась. — Это всё моя вина.

Рабыня опустила голову, словно разом всё происходящее на арене вдруг перестало её волновать. Впрочем, и рассказывать, что же произошло, из-за чего она попала в лапы работорговцев, ей явно не хотелось.

— Я слушаю, — настойчиво произнесла Лусинда.

— Мои родители решили, что я должна выйти замуж за другого человека. Но в то время я и Стиг уже любили друг друга. И поэтому мы решили сбежать. Нет… не так, это была моя идея. О том, что я натворила, я поняла только тогда, когда мы потеряли свободу.

— Жалеешь, что влюбилась в Стига?

— Нет, — без раздумий ответила Ула.

— О? Забавно, он ведь из-за твоей любви сейчас там сражается, — ухмыльнулась Лусинда. — Но ладно, твоя история скучная и даром красноречия ты не обладаешь, только зря потратила время на твою болтовню.

Между тем бой на арене уже закончился и Ула заметно расслабилась. Как и следовало ожидать, победителем вышел Федерик. На сегодня это был его последний бой, и поэтому пришло время действовать.

— Идём, — сказал Лусинда, вставая со своего места и направляясь к лестнице.

Там внизу арены находились специальные комнаты, отведённые для бойцов. За тем, кто был уже достаточно прославлен, была закреплена своя собственная. Большинство известных бойцов не жили в них, от своих патронов они обычно получали достаточно денег, чтобы снимать квартиру в городе. А все остальные, в обычные дни, когда не участвовали в боях, обычно ютились в специальных бараках, где и тренировались. Но все, кто мог иметь комнату под Ареной, не отказывались от неё. Это было очень удобное место, для встреч огласки, которых не хотелось бы.

И как оказалось Стиг их уже ждал, потому что Лусинду пропустили без слов. Хотя обычно в таких делах без небольшого вознаграждения для охраны Арены дело не обходилось.

Ула осталась за дверью. Лусинда видела, что та очень хочет пойти с ней. Но сейчас её рабыня только мешалась бы.

За то время, пока они спускались, Стиг уже успел освободиться от своего боевого облачения и встретил Лусинду в обычной одежде. Простой невзрачный синий халат — такую одежду мог носить любой обычный горожанин. Лусинда даже почувствовала лёгкое разочарование, увидев знаменитого бойца Федерика таким. Даже показалось, что замеченной в нём ранее некой звериной ловкости поубавилось.

— Я мог узнать то, о чём вы просили, — сказал Стиг. Похоже, его совершенно не волновало то, какое впечатление он сейчас производит на неё.

— Ты опоздал, — заявила Лусинда. — Я уже знаю о том, что задумала Дианта.

Стиг удивлённо взглянул на неё.

— Принцесса Дианта? — переспросил он. — Я не об этом хотел поговорить с вами. Я не знаю, что она задумала, но вот господин Пауло…