Я - контрабандист - [58]

– Как у бандитов, – сравнил я, – половина выколоченной суммы – в пользу выколачивающих.

– Ничего, – прибавил Олег бодро, – оформим частное предпринимательство, заключим с кем-нибудь из магазинщиков контракт. В контракте можно будет четко указать цены и вес, какие нам надо. И вообще, юридических лиц не так трясут, как физических.

Однажды мы с Олегом заехали в фирму «Уссури». Я остался и машине. Вернувшись, Олег сообщил, что встретил там «макаровцев» Влада Захарова и Пашу (нашего охранника).

– Предлагали с ними работать, – поведал он. – Я говорю: я же и так с вами работаю. «Нет, – говорят, – по коммерции. Деньги у нас есть, подвязка на таможню имеется: Костя Опричнин на нас работает». Прикинь! – Олег хлопнул ладонью по баранке своей «целики». – Костя! Этот неподкупный! Работает на бандитов!.. Второй Чичиков!

– Какой Чичиков? – сразу не сообразил я.

– Из «Мертвых душ». Кем работал Чичиков до того, как скупать мертвые души? Таможенным чиновником! Чичиков был строжайшим, неподкупнейшим таможенником, грозой контрабандистов. Пока не добился повышения и особых полномочий, и тогда уж провернул дело на миллионы, сговорившись с организацией контрабандистов!

Мы посмеялись. Воистину так было всегда.

– Ну а что ты Захарову ответил? – спросил я. – Насчет совместной работы?

– Отказался, понятное дело. Дураку ясно, что всю прибыль они будут забирать. Или грохнут потом, как Гладкова.

Гладкова, значит, уже убили… И бедному корейцу Пете уж точно не вернуть своих денег. На какой-то миг мне стало жаль и Петю, и даже почему-то Гладкова…

Вскоре мы отправили пятитонный контейнер с товаром в Питер (для пробы), затолкав туда и несколько десятков коробок пирожных «Чоко-пай».

– В Петербурге тоже «Чоко-пай» едят? – поинтересовалась весовщица, принимающая контейнер.

– Еще не едят, но уже хотят есть, – хохотнул Олег.

Через месяц он и сам собирался лететь туда.

– Пора налаживать цепочку: Пусан – Владивосток – Санкт-Петербург, – сказал он. – В Питере корейских товаров мало, я узнавал. Когда пробьют рынок – все повезут. Надо, чтобы мы были среди первых.

Да, Олег уже никогда от этой деятельности не откажется, сознавал я, это его стихия. «Контрабандист действует по призванию, по страсти…» – вспомнилась мне запись в его блокноте.

ЗАТМЕНИЕ

Олег кипел энергией, мне же становилось все более скучно. Напрямую все эти заботы меня уже как будто не касались. Скоро я буду далеко отсюда и займусь совсем другим делом – моим делом. Перед сном, лежа на кресле-кровати, я воображал, как усядусь скоро за свой стол, разложу на нем свои черновые записи, таблицы, графики и как все это оживет, заиграет! На чем я остановился? Напрягая память, я посылал мысль туда, к своим материалам, но что-то мешало, какая-то преграда не давала сознанию проникнуть в нужную мне область. И только я прервал свои потуги, чтобы обдумать это странное затмение, как мысли тотчас побежали легко, сами по себе, без всякого усилия. Но что это были за мысли?!! Пойдут ли в Питере «Чемпионы»? – думалось мне. А правильно ли я поступлю, что повезу часть денег в рублях, а не в долларах? В долларах компактнее. И где лучше их везти – в багаже или на себе, в куртке? Олег уверяет, что в багаже ни в коем случае нельзя: вытащат. Но и в карманах могут найти, когда буду проходить через магнитную арку, и отобрать (государство – тот же бандит, как я уже убедился). А рубли надо будет все же поменять, чтобы их не съела инфляция… И тому подобное. И хотя я чуть позже все-таки вспомнил то, что хотел, этот случай меня насторожил. Наверное, именно так люди и теряют квалификацию.

Очевидно, этот разнобой в мыслях и чувствах, наряду с последними событиями отразился в причудливом сновидении, явленном мне дня за два до отъезда.

Мне привиделось, будто я в очередной раз прибыл из Кореи с товаром. Я стою на огороженной контейнерами площадке возле своего груза. А весь груз содержится в зеленом вьючном ящике, какие геологи обычно используют в экспедициях. Что именно я привез, я во сне не помню, но твердо знаю, что нечто очень ценное. Из-за контейнеров выглядывают друзья и делают знаки, чтобы я быстрее, с толпою вместе, проходил досмотр. Но я от страха медлю и в конце концов остаюсь один на один с таможенником. Таможенник (он похож на Аркадия Петровича) вежливо просит открыть ящик. Я убеждаю его поверить мне на слово, что контрабанды нет. Но он неумолим. Понимая, что это крах, я откидываю крышку… А там, к моему собственному изумлению, насыпана земля и растут цветочки. Инспектор считает цветочки пальцем, сверяется с бумажкой и разрешает выносить.

– А где же товар? – спрашивает Олег уже в безопасном месте.

Я высыпаю землю, восторгаясь своей уловке. Все заглядывают в ящик и покачивают головами. Я тоже заглядываю. И вижу там какой-то ландшафт, уменьшенный, как если смотреть на гористую местность с самолета.

– Енисейский кряж, – говорит мой научный руководитель (он тоже, оказывается, здесь).

– В Енисейском кряже огромные запасы мусковита! – провозглашает шеф голосом моего однокурсника Игоря. – Мы его погоним за рубеж!

– И пепсина, – добавляет Шурик Безбережный. – Его тоже можно продавать.