Я — «Калибр-10». Штурм Грозного. Январь 95 - [76]

Вадим Шибков, начальник узла связи радиотехнической бригады, старший прапорщик:

— А у меня искры в глазах — я ни хрена не вижу! Начал прикрывать. Они (группа Сащенко. — Прим. авт.) стали уже уходить. Я там отстрелялся немножко, осматриваюсь: «Живой есть кто?» А в ответ — тишина, никого нет. Я еще по диагонали от этого места начал перебегать — по мне боевики из пулемета «отработали». Били прямо из пожарного депо. Не попали. При отходе у забора я встретил рядового Удовицкого и раненого старшего лейтенанта Чуванова. Чуванов имел тяжелое ранение в ногу, потерял много крови: сапоги резиновые по колено, и через них кровь сгустками выливается!

Серьезные трудности возникли во время преодоления бетонного забора. Самостоятельно раненый старший лейтенант Чуванов эту преграду преодолеть не мог — пришлось помогать. До рассвета группа скрывалась на близлежащих складах, затем вышла на Грозненский ремонтно-механический завод (ГРМЗ). Лишь 10 января, когда состояние раненого старшего лейтенанта Валерия Чуванова улучшилось, а ситуация в Грозном изменилась в пользу Российской армии, группа из трех человек смогла выйти в расположение своих войск.

Отход пешей группы с вокзала

После отхода БМП-2 подполковника Чумака и основной группы во главе с комбригом прикрывавшие отход бойцы смогли эвакуировать с привокзальной площади танк Т-72А

№ 517. Вооружение танка не действовало, однако он был на ходу и мог использоваться как транспортное средство. На танк загрузили раненых, сколько было возможно. На место механика-водителя сел старший лейтенант Виталий Данилов, на место командира — старший лейтенант Александр Суфрадзе. Одним из последних на танк загрузили тяжело раненного в бедро командира взвода 3-й мотострелковой роты капитана Дмитрия Аденина. Пулемет НСВТ «Утес» использовали в качестве подъемного крана — Аденин ухватился за него, подтянулся, а снизу помогли ребята…

Танк шел в замыкании группы Савина, прямо по шпалам: «Каждая сотня метров давалась с сумасшедшим трудом: от лязга гусениц танка о рельсы грохот стоял страшный. Осторожность же в этом случае не помешала бы: боевики с тыла помаленьку начали наседать. Мотострелки то и дело огрызались ответным огнем».[337]

Дополнительный шум создавали внешние баки (бочки), болтавшиеся сзади. Их, по свидетельству старшего лейтенанта Юрия Морозова, не заполняли топливом с перевала, тем не менее со штатных мест не сняли. В боевой обстановке бочки сорвались с креплений, и теперь волочились за танком. Их пришлось отцепить.

Выводил группу капитан Юрий Чмырёв. У него на руках осталась карта, которую он сохранил вопреки приказу. Руководствуясь ей, и шли.

Денис Шачнев, наводчик-оператор танка Т-72 А № 517, рядовой:

«Метров через 500 от вокзала мы наткнулись на две БМП, брошенные на обочине. На вид они были целые. Я залез в десант одной из них — там горело освещение, но никого не было: пи раненых, ни убитых… Я быстро осмотрел все на предмет наличия боеприпасов, однако ничего стоящего не обнаружил и вылез из БМП».[338]

Вероятно, это были машины 2-й роты 276-го полка (одна из них — БМП-1 № 322). Их видели многие, отходившие из района вокзала (Вадим Шибков, Валерий Николаев и др.). Преследования со стороны противника не было. Пешая группа вслед за танком направилась в ЦПКиО имени Ленина, выполняя приказ полковника Ивана Савина. Железнодорожное полотно на выходе с товарной станции делилось на две ветки: правая вела к парку, а левая, более прямая, постепенно уходила в сторону нефтеперерабатывающего завода и улицы Индустриальной. Группа двинулась по левой ветке — более прямой, как всем казалось. В результате вместо парка группа вышла к микрорайону Подгорный, миновала его и вышла на горный склон, вдоль которого расположились дачные участки. Здесь пришлось оставить танк — он не осилил крутизны подъема. Сначала машину хотели подорвать, однако решили не создавать излишнего шума и просто вывели из строя всю электропроводку. Пулемет НСВТ сняли и забрали с собой.

Денис Шачнев, наводчик-оператор танка Т-72 А № 517, рядовой:

«Дорога пошла вверх, и танк вскоре заглох. Начали снимать с него раненых — кто мог, пошел сам, других пришлось нести. Особо трудно пришлось с тяжелораненым командиром мотострелкового взвода капитаном Д. Адепиным. Он имел пулевое ранение в бедро, сам идти не мог, а телосложение у него было приличное — под 100 кг. Решили положить офицера на автоматы и нести. Помню, что вместе со мной Адепина нес старший лейтенант А. Суфрадзе, остальных я не знал. Я шел самым последним. Дорога вела через дачи и садовые участки. Я уже вымотался весь. Рядом, обгоняя пас, топала пехота. Я их прошу: «Подмените меня кто-нибудь! Ноги подкашиваются!» Салага ведь еще тогда был — 19 лет! Хоть бы кто из них посмотрел в мою сторону! И эти «каски» как шлепали, нас обгоняя, так вперед и ушли».[339]

В микрорайоне нашли проводника. Довольно сумбурно об этом эпизоде рассказал командир отдельного батальона связи 81-го полка подполковник Виктор Ситников, выходивший в пешей группе: «Утро 2 января. Костя-одессит (здесь и далее имеется в виду начальник связи 9-го танкового батальона бригады капитан Андрей Пасечный. — Прим. авт.)