Я — «Калибр-10». Штурм Грозного. Январь 95 - [4]

Только после ожесточенных боев за Грозный каждый член танкового экипажа получил положенное ему личное оружие — автомат АКС-74.

В течение всей Чеченской кампании 1994–1996 годов, а особенно в период боев за Грозный, российская пресса заостряла внимание на плохой подготовке личного состава ОГВ к операции. Основной лейтмотив публикаций того времени — «бросили в бой «пушечное мясо»». Действительно, момент для начала боевых действий был выбран крайне неудачно — в декабре военнослужащие, выслужившие свой срок, должны были демобилизоваться, а так как к началу Чеченской кампании срок срочной службы в армии составлял всего полтора года, то в подразделениях остались военнослужащие, отслужившие либо год, либо полгода. Комплектовать подразделения приходилось практически на марше. Еще в Моздоке, а позднее и в Чечне, в бригаду поступило новое пополнение, прибывшее из учебных частей. Эти солдаты и сержанты, отслужив по полгода и пройдя курс молодого бойца (КМБ), могли бы, в принципе, принимать участие в боевых действиях, как это практиковалось во время войны в Афганистане, но из-за слабого уровня подготовки в учебных частях вновь прибывшие имели только первичные навыки воинских профессий.

Восполнять отсутствие практических навыков у рядового состава приходилось офицерам бригады. В танковом батальоне почти все офицеры вынуждены были сами садиться на места наводчиков и механиков-водителей, заменяя собой неопытных бойцов. Так, например, капитан Андрей Чёрный и старший лейтенант Юрий Морозов, помимо выполнения своих прямых обязанностей командиров подразделений, находились на местах операторов-наводчиков и вели огонь из основного вооружения танков, за рычагами машин сидели старшие лейтенанты Валерий Елисеев (Т-72А № 510), Валерий Чуванов (Т-72А № 549) и Виталий Данилов (Т-72А № 512). Не взял в Грозный молодого механика-водителя рядового Александра Селиванова и сел на его место старший прапорщик Анатолий Жорник (БРЭМ-1 № 504). В таких условиях на командиров боевых машин ложилась двойная нагрузка.

Андрей Чёрный, командир 3-й танковой роты, капитан (позывной «Броня-30»):

— Задача командира боевой машины — вести наблюдение за полем боя и давать целеуказания экипажу, руководить как наводчиком, так и механиком. У меня получилось так, что я вел целеуказания, работал с ротой и одновременно управлял механиком-водителем своего танка! Хорошо еще, что у меня в экипаже был очень грамотный механик-водитель — рядовой Кобелев! А вместо наводчика я сел потому, что был уверен, что произведу выстрел быстрее и точнее молодого Володи Кравченко. Хотя перед операцией я давал возможность подчиненным стрелять из танков, насколько хватало снарядов и времени.

Комплектование боезапаса танков перед вводом в Грозный не отвечало требованиям боя в городе против пеших отрядов противника. К примеру, из 44 выстрелов, согласно штатному расписанию боекомплекта танка Т-72А, в 3-й танковой роте было по 20 бронебойно-подкалиберных снарядов на машину. То есть почти половина боезапаса была рассчитана на борьбу с бронетехникой противника! Но, как показали боевые действия, бороться в основном пришлось против боевиков, вооруженных ручными противотанковыми гранатометами. При обстреле зданий в условиях городского боя бронебойные снаряды утрачивали свою эффективность, пробивая здание насквозь и оставляя в стенах аккуратные дыры. Данный тип снаряда способен пробить броню танка и, не взрываясь внутри корпуса, поразить элементы управления и экипаж раскаленными кусками брони, откалывающимися от внутренних поверхностей броневых плит.

Еще одним отрицательным фактором являлась острая нехватка офицеров среднего и младшего командного звена. Большинство офицеров вынуждено было совмещать две и более должности. Так, например, в бригаде, убывшей в Чечню, не было ни одного штатного комбата! Исполняющим обязанности командира 1-го мотострелкового батальона вместо подполковника Мананникова был назначен его штатный заместитель, майор Хмелевский, а исполняющим обязанности командира 2-го батальона вместо майора Назарова — начальник штаба батальона майор Чернуцкий. Более того, во 2-м мотострелковом батальоне не было ни одного штатного командира роты!

Евгений Пащенко, командир 1-й мотострелковой роты, капитан:

— Ротных назначали на вокзале в Майкопе, когда грузились! «Будешь командиром роты? Вперед!»

Из 1-го батальона командирами рот 2-го батальона были назначены капитаны Виталий Апасов (4-я рота), Константин Басалко (5-я рота) и Сергей Маликов (6-я рота). Со своими подчиненными им приходилось знакомиться уже в зоне боевых действий! Один из взводных в роте капитана Евгения Пащенко был переведен из 2-го батальона. В танковом батальоне обязанности командира 1-й танковой роты исполнял капитан Юрий Щепин, а капитан Рустем Клупов совмещал две должности — командира 3-й мотострелковой роты и помощника начальника разведки бригады. В условиях нехватки личного состава эти явления были характерны для боевых частей всей группировки войск. Вот только несколько свидетельств, наглядно демонстрирующих, в какой спешке готовилась операция по наведению конституционного порядка на территории Чеченской Республики.