Я изменю свою судьбу или месть – блюдо, которое подается холодным - [38]

– Слушай, ну этот хозяин, Дима просто шикарный тип, – она вздохнула, – о таком можно только мечтать, у тебя с ним ничего?

– Нет, он мне как брат, – покраснела Настя.

– Это хорошо, потому что я собираюсь начать на него охоту, ты не будешь против?

– А как же твой Саша? Ты же говорила, что у вас все серьёзно.

– Да ну его! Мы с ним поругались.

Настя ничего не сказала, но почему-то почувствовала к Вике неприязнь, что это? Неужели она ревнует? Да нет, это просто чувство собственника проснулось в ней. Но она не покажет вида, что это её как-то трогает. Тут девушки проголодались, и поскольку до ужина было ещё два часа, решили сделать вылазку на кухню. Там они залезли в холодильник, сделали себе бутерброды, и удобно устроившись за кухонным столом, стали пить чай. Тут в кухню зашла Антонина и, увидев девчонок, присоединилась к ним. Налила себе чаю и только собралась присесть, как взгляд её упал на Вику, затем она посмотрела на Настю и тихо сказала:

– Вы знаете, вы очень похожи или сегодняшняя молодёжь просто одевается похоже. Выглядите как близнецы все, нет в вас индивидуальности.

– Индивидуальность, надо же. А мне нравится быть на Настю похожей, она такая красивая! – ответила Вика. – И, вообще, мы с ней теперь как сестры.

Настя вздохнула, они с Никитиным решили ничего не говорить ей, ни о том, что было в прошлом, ни о том, что есть в настоящем, по крайней мере, пока.

Людмила Шаховская и её подруга Галина, занимались бурной деятельностью. Галя набрала в банке кредитов, предоставив прекрасный бизнес-план, который ей помогла составить Люда. Они нашли помещение в центре города, договорились с арендой, теперь собирались делать там небольшой косметический ремонт, на капитальный финансов не было. Люда сходила в больницу, где лежала Настя и поговорила с лечащим врачом, тот пошёл навстречу женщине и дал ей адрес Вики, который был записан в истории болезни. Когда она увидела Викину фамилию, ей стало плохо. Галина, как могла, успокаивала её:

– Да, что ты Люд, ведь фамилия самая распространённая, Никитин, в городе полно Никитиных, шансов очень мало, что это тот.

– Нет, Галь, я чувствую, что это он, и моя девочка попала к ним, опять судьба-злодейка ставит мне подножку. Я должна найти их.

Но найти их, она не смогла, в квартире никого не было, Люда ходила несколько дней подряд, утром и вечером, пока не вышла соседка:

– Да не трезвоньте вы женщина, нет там никого уже неделю как, наверное, уехали. Максим Викторович всё в отпуск собирался.

Людмила схватилась за сердце:

– Его зовут Максим?

– Да, а вы, что не знаете, кому звоните? Вам, что плохо? – переполошилась соседка, – зайдите ко мне, я вам валерьянки накапаю. Или может скорую вызвать?

– Нет, нет, не надо скорую, лучше валерьянки.

Соседка напоила Люду валерьянкой, и та, немного отдышавшись, ушла. Придя к Галине, она рассказала, что Никитиных нет уже неделю.

– Они, куда-то увезли мою Настю, Галя я боюсь за неё. Как же её угораздило связаться с ними, что же теперь делать? – и она заплакала.

– Знаешь Люд, тебе лучше успокоиться, твоя нервная система оставляет желать лучшего, и тебе надо поберечь её. Ты не боишься, что у тебя может случиться ещё один приступ, и ты опять всё забудешь, и свою дочь, в том числе?

Люда испуганно посмотрела на Галю, а ведь она права, её рассудок, мог в любой момент сыграть с ней злую шутку, Дружинина её предупреждала, никаких волнений быть не должно.

– Девочка у тебя, я так понимаю не дура, тем более, ты в письме её предупредила. Предупреждён, значит вооружён. Я уверена, она справится,– сказала Галя. – А ты если не хочешь вернуться туда, откуда вышла, возьми себя в руки, поняла?

– Да, я постараюсь.

И она действительно постаралась, после ужина, женщины увлечённо обсуждали интерьер будущего салона красоты, и Люда даже улыбалась.

В это время матушка Филарета, усиленно отбивала поклоны перед иконой Божьей матери. Она молилась за свою дочь, которая объявилась через столько лет, за свою внучку, которая покинула её, и за всех остальных обездоленных и несчастных. Плохо было матушке, последнее время, сильно плохо. «Старая я стала, на покой пора мне, наверное, уходить. Тяжело уже управлять монастырём, вот Анну поставлю, она молодая ещё, полная сил, а я уже всё, буду Богородицу просить, может, даст мне своё благословление. Тогда встречу старость с Людой и Настей, и может ещё, если Бог даст, правнуков понянчу», – такие думы бродили в голове у матушки.

Через некоторое время она вызвала к себе Анну. Ей она доверяла полностью, ведь она была первой, кто встал плечом к плечу с Верой Ивановной и начинали они вместе, и все тяготы переносили тоже вместе, поэтому, кто как не Анна мог понять сейчас матушку.

– Аннушка, садись милая, поговорить надо. Прогневила я Господа, лишил он меня покоя и благодати своей. Неправильно я поступила, забыла о дочери, отдалилась от внучки, нет мне прощения.

– Ой, матушка, что же делать теперь? – всполошилась Анна, – нельзя жить в разладе с самим собой, плохо это для веры, и для человека тоже плохо.

– Знаю я всё, я вот зачем тебя позвала, будешь сегодня со мной всенощную молиться, будем просить Божью матерь снизойти и помочь нам прийти к правильному решению. Не оставит она нас, ты же помнишь, как мы золото нашли и достроили всё, а?