Я избрал свободу - [33]

«Вся наша авиация будет парализована этой зимой, если не будут произведены эти специальные аппараты и инструменты, и, при том, быстро и в надлежащих количествах», писал маршал Новиков Молотову в секретном докладе, который попал в мои руки.

Самое удивительное, что аппаратура, о которой просил маршал Новиков, была поставлена в количествах и того качества, которое предписывал соответствующий приказ Сталина.

Управление авиационной промышленностью было сосредоточено в руках Молотова, но большинство приказов подписывались самим Сталиным. Для ускорения производства я наметил планы снабжения рабочих на некоторых заводах хлебом и горячей пищей и они были проведены в жизнь, когда Сталин подписал их. Мы подвозили баллоны с кислородом из Горького в Москву на автомашинах. Мы доставляли карбид кальция в Москву из Эривани на самолетах через линию фронта. И в конечном итоге, необходимая аппаратура была произведена.

В связи с этим делом я посетил деревообделочную фабрику в предместьях Москвы для того, чтобы лично проверить, почему не поставляются катушки. Директор об'яснил мне, что у него не было достаточно квалифицированной рабочей силы; только несколько человек работали над заказом.

«А что делается там?» спросил я, проходя в другой цех, где производство, казалось, шло полным темпом.

То, что я увидел, наполнило меня яростью. Около ста пятидесяти человек было занято производством элегантной мебели: диванов, столов, зеркальных гардеробов, причудливых кресел, в большинстве из ценных сортов дерева.

«Вы говорите, у вас нет квалифицированных рабочих! Но, вот вы тратите их на шикарную мебель. Диваны — когда люди умирают на фронте! Это преступление и я предупреждаю вас, что я подниму скандал!»

Директор не казался испуганным. Он пожал плечами и мне показалось, что я заметил подавленную улыбку в углах его рта.

«Я не виню вас за то, что вы сходите с ума,» сказал он. «Я и сам в достаточной мере выхожу из себя. Но я только маленький человек. Что я могу делать, как не подчиняться большим людям? Пройдем в мой кабинет и я покажу вам».

В своем кабинете он представил книгу заказов. Мебель была заказана высшими правительственными, партийными и военными чиновниками. Среди них я помню, были имена Василия Пронина, председателя Московского совета; генерала Мухина и Щербакова, секретаря центрального комитета.

Я бросился в Совнарком и ворвался в кабинет Уткина. Я начал излагать факты перед ним. Он едва мог верить своим ушам.

«Делают роскошные кресла вместо военных поставок, приказанных товарищем Сталиным!» восклицал он. «Это возмутительно! Ответственные в этом должны быть посажены в тюрьму!»

«Согласен — и я счастлив, что вы думаете также, как и я, Андрей Иванович! Но директор показал мне, что он делает эти гражданские товары для товарища Пронина, Щербакова, генерала Мухина…»

Выражение лица Уткина сразу изменилось. Гнев погас в его глазах.

«Так? Для Щербакова… я вижу», бормотал он растерянно. «Да… Хм… это, действительно, вопрос. Я думаю комфорт наших вождей, это тоже военная необходимость… Я это обдумаю».

Он обдумывал это долго, а тем временем фабрика продолжала производить мебель, а Красная Армия умоляла о телефонных катушках, ложах и прикладах для винтовок и т. д. Несколько раз не без чувства злорадства я возвращался к этому вопросу, но безрезультатно. Я не осмеливался через голову Уткина обратиться к Сабурову, а Уткин, очевидно, не желал делать себе политических врагов.

Находясь в военно-инженерном управлении я неизбежно оказался в курсе дел относительно одного тщательно охранявшегося и чрезвычайно ужасного советского военного секрета. Это была тайна, которая тяжко давила на всех тех, кто ее знал. Только победоносное окончание войны дает возможность говорить о ней.

Лишь небольшая часть населения России была снабжена противогазами. Даже в Москве противогаз имел только каждый четвертый человек; в остальной стране положение было гораздо хуже; громадное большинство деревень и маленьких городов вообще не имели противогазов. Но это была только половина трагедии. Ужасная тайна заключалась в том, что только очень немногие из этих наличных противогазов, как имевшихся в армии, так и гражданского населения, были куда либо годны. По официальным подсчетам около 65 процентов противогазов, произведенных во время войны, были совершенно безполезны. Основная причина была в том, что за недостатком резины, мы должны были употреблять прорезиненное полотно, которое не прилегало герметически к лицу при надевании противогаза. Был также серьезный недостаток листового железа, стекла и других предметов, идущих на производство противогазов.

Если бы немцы знали это, то весьма вероятно, что они развернули бы химическую войну в ужасающих размерах. Если же они это действительно знали, то мы должны признать, что только предупреждение Черчилля и Рузвельта о беспощадных газовых репрессиях спасло миллионы моих сограждан на полях сражений и в населенных центрах.

Однажды, говоря с одним высокопоставленным военным чиновником из военно-химического управления, я откровенно спросил его, зачем он принимает эти противогазы.