Я — из контрразведки - [72]

Дом отсюда был виден очень хорошо: Скуратов стоял на крыльце и вертел флажок звонка. Через некоторое время открылось квадратное окошечко и показалось знакомое лицо Стецюка. Скуратов переговорил с ним о чем–то, двери домика распахнулись, пропустив приехавших, Стецюк внимательно осмотрелся и закрыл дверь. И тогда Зинаида Павловна поняла: этот дом на Мичманской, этот сад, это все было самым тайным и самым страшным местом врангелевской контрразведки. О нем ходили легенды, но до сих пор Зинаида Павловна не встретила ни одного человека, который смог бы ей рассказать хотя бы какие–нибудь подробности. По роду своей деятельности она не имела ни малейшего отношения к раскрытию и расследованию деятельности большевистского подполья и, будучи профессионалом розыска, хорошо понимала, что любая контрразведка — это множество автономных, независимых друг от друга подразделений, работающих в обстановке строжайшей секретности. Понимала она и другое: сейчас Коханого начнут пытать, и он заговорит. Она это чувствовала и, в отличие от Марина, ни одной минуты в этом не сомневалась. Если Коханый откроет рот, Марин погиб. Она пересекла улицу, открыла калитку: на ней не было ни замка, ни даже щеколды — и решительно направилась к крыльцу. Когда до него осталось всего несколько шагов, она рассмотрела окна особняка: за тщательно вымытыми, поблескивающими стеклами чернели наглухо закрытые шторы. Она повернула флажок звонка, послышалось дребезжащее звяканье, распахнулось окошечко, Стецюк оглядел ее с ног до головы.

— Что вам нужно? — он словно видел ее впервые.

— Я — сотрудница генерала Климовича, — доставая из сумки служебное удостоверение, сказала она. — Вот, читай. Оно подписано самим начальником контрразведки. Ты же меня знаешь, Стецюк.

Унтер прочитал, вернул ей коричневую книжку с фотографией и покачал головой:

— Я имею право впустить сюда только по специальному пропуску или если… кто заявлен. Извольте покинуть территорию, — он попытался закрыть окошко, но она не дала ему сделать этого.

— Вызови сюда полковника Скуратова.

— Они не велели беспокоить, не могу–с.

— Здесь есть телефон?

— Нет!

— Хорошо, тогда ступай к полковнику Скуратову и передай: десять минут назад Крупенский… Он знает, кто это… Застрелил генерала Климовича. Меня прислал сам Врангель. Ступай.

Стецюк ошеломленно уставился на нее:

— Бегу, не извольте беспокоиться.

Хлопнуло окошечко. Зинаида Павловна достала маузер, прикрыла его сумкой. Теперь все зависело от того, поверит или не поверит Скуратов ее выдумке и как среагирует: пошлет ли впустить ее или придет сам…

Открылась дверь. Видимо, Скуратов был настолько уверен в себе, что не счел нужным соблюдать мер предосторожности.

— Это правда? — он нервно чиркнул спичкой, пытаясь прикурить.

— Мы будем объясняться на пороге? — надменно спросила Зинаида Павловна.

Он сделал шаг в сторону, пропуская ее в дверь.

— Закрой! — приказал он Стецюку. Пока тот возился с засовом, Скуратов прикурил и яростно затянулся. — Ну, так что же? — от глубокой затяжки у него сел голос. — «Оказал» себя ваш Крупенский?

Зинаида Павловна поняла: сейчас все решают секунды. Стецюк стоял у нее за спиной. Скуратов — в самом начале лестницы, которая вела куда–то в подвал. Она выстрелила — разрывная пуля снесла Скуратову череп и швырнула вниз на стену. Он еще падал, переворачиваясь через голову, а Зинаида Павловна уже повернула дуло маузера:

— Не трогай кобуру, убью! Кто внизу?

— А–а–а… — лепетал Стецюк, — а–а–а–фццер Брасов, поручик. — Он сучил ногами, словно ребенок, который больше не в силах терпеть.

— Встать лицом к стене, руки вверх и на стену, теперь шаг назад! — командовала она, — Не вздумай шутить, положу на месте!

В этой позе Стецюк не представлял для нее ни малейшей опасности. Она обезоружила его и сказала:

— Опусти руки и иди вперед. Сколько здесь охраны?

— Я один.

— Кроме Брасова, кто еще внизу?

— Арестованный.

— Больше никого в доме?

— Никого.

— Если соврал — умрешь, — пообещала она. — Пошел вперед!

Проходя мимо трупа Скуратова, Стецюк с ужасом посмотрел на Зинаиду Павловну и ускорил шаг. Внизу начиналась анфилада: пять комнат подряд — все со стальными дверьми, последняя дверь была заперта.

— Постучишь, скажешь Брасову, что приехал генерал Климович, — приказала Зинаида Павловна.

— Так он ни разу здесь не был.

— Ничего. Делай, как велю.

Из–за дверей послышался животный, рвущий за душу крик и еще чей–то очень знакомый взвизгивающий голос. Зинаида Павловна могла поклясться, что много раз слышала этот голос.

— Говори, ублюдок, говори, все равно сдохнешь, только скажешь — примешь легкую смерть, а нет — проклянешь час, когда родился. — И вместо ответа — снова вопль. — Повторяю вопрос: кто такой Крупенский? Встречался ли ты с ним? Кто его послал в Севастополь?

— Не знаю, ничего не знаю, помилосердуйте, господа хорошие, не виноват я. Я рабочий, не большевик я, нет… — И снова глухие удары и крик.

— Стучи! — приказала Зинаида Павловна.

Стецюк послушно кивнул и забарабанил в двери:

— Вашбродь, генерал Климович наверху, он и полковник Скуратов незамедлительно требуют вас к себе.

Лязгнул засов, дверь заскрипела, открываясь. Зинаида Павловна подняла маузер, из–за створки высунулась чья–то голова и, не успев понять, кто это, Зинаида Павловна нажала спусковой крючок. Полыхнуло короткое пламя — голова исчезла за дверьми. Стецюк, вероятно потеряв голову от страха, бросился на Зинаиду Павловну, пытаясь сбить ее с ног, и тогда она выстрелила еще раз — Стецюк рухнул. Она протиснулась в дверную щель и только теперь смогла рассмотреть того, кого убила. Человек лежал лицом вниз, рукава белой офицерской рубашки были аккуратно закатаны выше локтей, а мощные волосатые руки бессильно раскинулись по свежевыкрашенному полу. Какое–то неясное предчувствие толкнуло Зинаиду Павловну, наверное, она вспомнила, что голос из–за дверей показался ей знакомым. Она с трудом перевернула покойника и отшатнулась: пуля ее маузера настигла Якина. Выстрел пришелся точно в шею.