Я. Истории из моей жизни - [80]
Вилли. Ты ради этого и поехала со мной?
Кейт. Да нет, конечно. Просто я не могла забыть тебя.
Вилли. А пыталась?
Кейт. Ты видел меня насквозь, Вилли, до затаенных уголков моей души.
Вилли. Разве у тебя есть душа?
Кейт. Кстати, закрой ту дверцу, а?
Вилли. Я не люблю сквозняков. Я чувствителен к простуде.
Кейт. Благодарю.
Вилли. Куда мы едем?
Кейт. Что ты имеешь в виду?
Вилли. Во Флоренции. В какую гостиницу?
Кейт. Насколько я помню, на этой площади, на реке, есть две: одна весьма уютная.
Вилли. Как называется?
Кейт. Когда подъедем, я узнаю ее по виду…
Вилли. Ничего не можешь запомнить, да?
Кейт. Я тебя помню.
Вилли. Интересно.
(Он перестроился в крайнюю полосу дороги.)
Я любил тебя при всем том, что у меня было. Тогда во мне мало что было. Но я так любил тебя — мучительно.
Кейт. Может быть, чересчур мучительно.
Вилли. Не будь жестокой.
Кейт. Какая же я жестокая, Вилли! Ведь я, согласись, здесь? Разочаровала, не так ли?
Вилли. Послушай, солнышко, все разочарованы. Такой хороший сценарий ничто бы не спасло.
Кейт. Я знаю, что ты имеешь в виду. Это справедливо. Но только отчасти. Мне нужно что-нибудь более надежное.
(Вилли снова завел машину, и мы поехали дальше.)
Вилли. Только для временного облегчения. Если боль не проходит, перестань принимать лекарство и проконсультируйся с врачом.
(Мы ехали молча.)
Кейт. Боль не проходит.
Вилли. Я не врач.
Кейт. Ты мой врач.
Вилли. Интересно… Интересно, если бы…
Кейт. Знак. Флоренция.
(Он взглянул на меня. Разве мне не важно, чем он закончит предложение?)
Вилли. Где мне поворачивать?
Кейт. Я скажу. Ты хотел что-то сказать…
Вилли. Понятия не имею, что я хотел сказать. А тебя это, видимо, вовсе и не интересовало, иначе бы ты не стала меня перебивать.
Кейт. Господи, милый, я вовсе не перебивала тебя… Знак!
Вилли. Знак! Какое мне дело до какого-то знака?!
Кейт. Но он показывает направление на Флоренцию. Ведь там нам придется ночевать…
Вилли. Кто тебе сказал?
Кейт. Но, Вилли, мы же решили…
Вилли. Что значит — мы? Решила ты… Ты решила — как обычно…
Кейт. Но не можем же мы раскатывать всю ночь под проливным дождем.
Вилли. А что тут такого? К тому же мы собирались потолковать о нас с тобой. И что нам делать с этим… Так или нет?
Кейт. В общем-то да… Но…
Вилли. Господи, да ты скажи прямо, что надо сделать. Все те уловки, к которым ты прибегаешь, стоят, вероятно, того, чтобы услышать, что же именно надо сделать…
Кейт. Направо.
Мы свернули и в полной тишине въехали во Флоренцию. У меня была карта города, фонарик и лупа.
Вилли. А тебе не лучше было бы в очках? Я хочу сказать, что вместо того чтобы тратить столько энергии на… Я помню, конечно, что зрение у тебя идеальное, однако…
Кейт. Нет, все эти принадлежности мне ничуть не мешают. К тому же я и в очках все равно не смогла бы читать карту…
Вилли. Разве?
Кейт. Я пробовала…
Вилли. Значит, очки у тебя все же есть?
Кейт. Да, есть… Просто я не ношу их.
Вилли. Может, они просто слабы, чтобы ими пользоваться. Попробуй мои…
Кейт. Нет, благодарю покорно — обойдусь… Налево…
Вилли. Ты знаешь, куда теперь ехать?
Кейт. Да, вниз к реке, потом выедем к площади, а потом будут две… Ну вот, теперь поворачивай, — две гостиницы… Вон та наша — «Гранд»…
Вилли. Похоже, в ней идет ремонт.
Кейт. Лучше не сыщется, да и не шумно тут, у реки. К тому же всего на одну ночь.
Мы подъехали со стороны двора, где было припарковано довольно много машин. Остановились. Сразу же появился швейцар — подскочив к машине, он распахнул дверцу.
Вилли. Можно на ночь поставить машину в гараж?
Швейцар. В гараж?
Вилли. Да. Сам сможешь отогнать?
Швейцар. Синьор! Как здорово! Она такая красивая!
Вилли. Благодарю.
Кейт. Откройте багажник и отнесите все в холл.
Швейцар. Si, Signora.
Парень открыл багажник, вытащил из него все сумки. Подбежал другой и потащил их внутрь. Вестибюль был маленький. Я направилась к стойке администратора.
Кейт. У вас есть две комнаты — с ванными?
Администратор(женщина). Ах, синьора, мы так рады принимать вас здесь…
Кейт. Благодарю.
Администратор. Совмещенные?
Вилли. Нет.
(Она взглянула на него.)
Кейт. Нет. Но не слишком далеко друг от друга. И чтобы очень красивые.
(На нас молча глядели из-за стойки администратора.)
Администратор. Паспорта?
(Мы подали свои паспорта.)
Благодарю.
Администратор взяла солидную связку ключей. Мы сели в лифт. Остановились. Прошли один длинный коридор, потом другой. Наконец оказались в комнате — тесной.
Кейт. Чересчур маленькая.
Администратор. Они все маленькие… Может, двойной номер?
Кейт. Да, конечно. Два двойных.
Администратор. Мне придется сходить за другой связкой. Perdoni…
(Администратор ушла. Мы сели на диван в коридоре.)
Вилли. Интересно, что они думают, когда видят в паспорте наш возраст? Ха-ха-ха! Можно, я скажу глупость?
Кейт. Почему бы и нет?
Вилли. «Дочери американской революции» и «Бойскауты Америки» — две наиболее благородные организации за всю историю Америки.
Кейт. Вилли, как ты можешь! О!.. Как гадко! Но вопрос ты задал веселый. Действительно, было бы очень интересно узнать, что они думают…
(Вернулась администратор с ключами.)
Администратор. Синьор, синьора…
(Она открыла другую дверь.)
Кейт. Это намного лучше — чудесно.
В книге автор рассказывает о непростой службе на судах Морского космического флота, океанских походах, о встречах с интересными людьми. Большой любовью рассказывает о своих родителях-тружениках села – честных и трудолюбивых людях; с грустью вспоминает о своём полуголодном военном детстве; о годах учёбы в военном училище, о начале самостоятельной жизни – службе на судах МКФ, с гордостью пронесших флаг нашей страны через моря и океаны. Автор размышляет о судьбе товарищей-сослуживцев и судьбе нашей Родины.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии `Жизнь замечательных людей`, осуществленной Ф.Ф.Павленковым (1839–1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют свою ценность и по сей день. Писавшиеся `для простых людей`, для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф.Ф.Павленковым (1839-1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839–1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Всем нам хорошо известны имена исторических деятелей, сделавших заметный вклад в мировую историю. Мы часто наблюдаем за их жизнью и деятельностью, знаем подробную биографию не только самих лидеров, но и членов их семей. К сожалению, многие люди, в действительности создающие историю, остаются в силу ряда обстоятельств в тени и не получают столь значительной популярности. Пришло время восстановить справедливость.Данная статья входит в цикл статей, рассказывающих о помощниках известных деятелей науки, политики, бизнеса.
Имя Сергея Юрского прочно вошло в историю русской культуры XX века. Актер мирового уровня, самобытный режиссер, неподражаемый декламатор, талантливый писатель, он одним из немногих сумел запечатлеть свою эпоху в емком, энергичном повествовании. Книга «Игра в жизнь» – это не мемуары известного артиста. Это рассказ о XX веке и собственной судьбе, о семье и искусстве, разочаровании и надежде, границах между государствами и людьми, славе и бескорыстии. В этой документальной повести действуют многие известные персонажи, среди которых Г. Товстоногов, Ф. Раневская, О. Басилашвили, Е. Копелян, М. Данилов, А. Солженицын, а также разворачиваются исторические события, очевидцем которых был сам автор.
Книга воспоминаний великой певицы — яркий и эмоциональный рассказ о том, как ленинградская девочка, едва не погибшая от голода в блокаду, стала примадонной Большого театра; о встречах с Д. Д. Шостаковичем и Б. Бриттеном, Б. А. Покровским и А. Ш. Мелик-Пашаевым, С. Я. Лемешевым и И. С. Козловским, А. И. Солженицыным и А. Д. Сахаровым, Н. А. Булганиным и Е. А. Фурцевой; о триумфах и закулисных интригах; о высоком искусстве и жизненном предательстве. «Эту книга я должна была написать, — говорит певица. — В ней было мое спасение.
Книгу мемуаров «Эпилог» В.А. Каверин писал, не надеясь на ее публикацию. Как замечал автор, это «не просто воспоминания — это глубоко личная книга о теневой стороне нашей литературы», «о деформации таланта», о компромиссе с властью и о стремлении этому компромиссу противостоять. Воспоминания отмечены предельной откровенностью, глубиной самоанализа, тонким психологизмом.
Агата Кристи — непревзойденный мастер детективного жанра, \"королева детектива\". Мы почти совсем ничего не знаем об этой женщине, о ее личной жизни, любви, страданиях, мечтах. Как удалось скромной англичанке, не связанной ни криминалом, ни с полицией, стать автором десятков произведений, в которых описаны самые изощренные преступления и не менее изощренные методы сыска? Откуда брались сюжеты ее повестей, пьес и рассказов, каждый из которых — шедевр детективного жанра? Эти загадки раскрываются в \"Автобиографии\" Агаты Кристи.