Я и оборотень - [17]

Где я и как здесь оказалась? Эти вопросы казались мне главными. А из глаз безостановочно текли слезы. Горевала я по сгоревшему дому и утраченной жизни. Именно в этом доме прошла вся моя жизнь, и я собственными глазами видела, как почерневшие от огня стены обрушились, хороня под собой все мои воспоминания. И как же жутко у меня все болело! Уж лучше бы я умерла!

Превозмогая боль, я повернула голову и осмотрелось. Теперь мне было понятно, что нахожусь в большом сарае. Чего тут только не было, от заготовок сена до разного садового инвентаря. Мне же выделили угол и топчан, на котором я и лежала. Кто и зачем? И почему этот сарай находится в лесу?

Поток мыслей прервало появление мужчины. Высокий, мощный — он перегородил весь проем и какое-то время не двигался, рассматривая меня. Я же его лицо видела плохо, но кого-то он мне сильно напоминал уже тем, как стоял и держал голову. Вот только кого?

Он еще не успел преодолеть то небольшое расстояние, что отделяло топчан от двери, как я узнала в нем того самого «колдуна», которого так боялась Маша. То ли боль мешала соображать нормально, то ли я резко поглупела, но не понимала ровным счетом ничего. Что он тут делает? И кто вообще он такой?!

— Сильно болит? — навис он надо мной грозной тенью, пугая своим видом.

Но испуг сразу же сменился другим чувством, от которого я невольно задрожала. Этот голос!.. Я его отчетливо помнила. Сразу же всплыли и другие воспоминания, наполненные страстью, которые я старательно гнала от себя, пытаясь похоронить на дне памяти. Это он! Тот, кто проник в мой дом ночью и заставил меня сгорать от желания.

— Кто вы? — с трудом разлепила я спекшиеся губы, чувствуя, как все сильнее во мне разгорается ненависть. И одновременно с этим понимая, что он опять блокировал мою силу.

— Это все, что тебя интересует? — усмехнулся мужчина, и голос его прозвучал холодно, даже отстраненно. Не так он говорил той ночью.

— Зачем вы так со мной?.. — слезы снова заструились из моих глаз, хоть меньше всего мне хотелось перед ним плакать.

Объяснять, что имела в виду, не пришлось — он и без слов все понял.

— Ради твоего же блага, — немного смягчился его голос. — Сейчас ты можешь с легкостью навредить себе.

— Вам-то откуда знать?! — вскипела я и невольно дернулась. Боль такой силы прострелила тело, что стон сорвался с моих губ. Аж в глазах потемнело, и из последних сил я удержала готовое было ускользнуть сознание.

— Знаю. Сейчас нужно залечить твои телесные раны. Магический огонь едва не сжег тебя.

— Магический? — наполовину простонала, наполовину переспросила я.

Вот почему он мне показался неестественным! Огонь не бывает голубым. И именно по этой причине я не смогла его потушить.

— Именно! — кивнул он. — Сейчас принесу микстуру. Она притупит боль…

— Не нужно, — перебила его я. — Мне нужно солнце.

— Светило… Оно лечит любые раны туманной ведьмы. Даже смертельные.

— Как это смертельные, бабушка? Мы что же — бессмертны.

— Нет, Риэтта. Жизнь у нас так же скоротечна, как и у любого человека. Но если помощь подоспеет вовремя, то со смертью можно побороться…

— Вынесите меня под солнце, — из последних сил простонала я, видя его нерешительность.

— Ты не выдержишь боли.

— Плевать! — разозлилась я и даже почувствовала прилив сил. — Солнце мне поможет.

Спорить он не стал. А вот стоило ему только прикоснуться ко мне, как сознание мое унеслось в заоблачные дали. Оставалось надеяться, что я все еще жива.

В следующий раз я очнулась и поняла, что нахожусь на поляне, лежу на покрывале, а сверху светит яркое солнце. Невольно потянулась — эта привычка выработалась у меня годами. И только потом поняла, что боль исчезла, а вот движения что-то сковывает. Оглядев свое тело, догадалась, что виной тому повязки, что были практически везде. И в них уже не было необходимости, в этом я тоже не сомневалась.

Первым делом я освободилась от повязок, разглядывая следы от ран, что затягивались прямо на глазах. Разве что кожа в этих местах все еще розовела. Но и это пройдет быстро, я знала, солнце было самым лучшим моим лекарем. Стояла бы сейчас зима, пришлось бы мне туго.

Какое-то время я еще нежилась под теплыми лучами, подставляя им все тело, пока окончательно не пришла в себя. И только тут я сообразила, что сегодня моя смена, и судя по положению светила на небосводе, совсем скоро она начнется.

Мешкать и дальше не следовало. Из одежды на мне не было ровным счетом ничего, и я обмоталась покрывалом, на котором до этого и лежала. А вот потом крепко задумалась. Мой дом сгорел, и все мои вещи превратились в прах. У меня не осталось ровным счетом ничего, кроме меня самой. Мысли эти сразу же вызвали злые слезы на глазах. Не имущества я жалела, а того пристанища, каким был много лет дом, в котором умерла бабушка, и который хранил столько дорогих сердцу воспоминаний. По чьей-то милости я лишилась всего в одночасье.

Как быть дальше? Можно попросить приюта у тети Даши — матери Костика. Она не откажет, в этом я не сомневалась. Но придется как-то объяснить все то, что происходит в моей жизни в последнее время. И чем больше я думала, тем сильнее склонялась к мысли, что другого выхода у меня нет.