Я и мои (бывшие) подруги - [46]

Меня бы такая метаморфоза, честно сказать, скорее оттолкнула. К числу последних приобретений Ирис в качестве подруги относится женщина без ноги с басурманским именем Азиза, хотя по паспорту она Керстин.

Дружбы этой Азизы Ирис прямо-таки добивалась и куда упорней, чем моей, что, видимо, и стало причиной некоторой р-р-ревности с моей стороны. Азиза — поклонница загадочных культов, и ездит каждый год в швейцарские леса на массовые медитации и встречи с каким-то гуру. Все это попахивает для меня сектой и шарлатанством. Ирис же объясняет это тяжелой предысторией Азизы: полжизни бедняге пришлось провести в больницах из-за редкой болезни ноги. Девятнадцать операций не помогли, и ногу пришлось ампутировать. К болезни прибавилась невозможность иметь детей и другие страсти, которые я не стану подробно описывать. Может, Ирис права. Чужая душа — потемки. Неизвестно, во что бы я верила и на какого гуру уповала, случись со мной нечто подобное.

Надо сказать, что большинство подруг Ирис имеют сложные предыстории и необычные судьбы. Если взяться описывать их жизненные перипетии, получился бы трехтомник. Я не хочу, да у меня бы и не вышло, потому, что я не чувствую этих людей. Я, иностранка, человек совсем другого, даже можно сказать, противоположного менталитета, до сих пор чувствую себя аутистом в их среде.

Это огромное препятствие и практическое неудобство для меня. Стоит мне познакомиться с русской женщиной, я за пять минут интуитивно догадываюсь, что она из себя представляет. Я чувствую их, потому что сама такая. Какие бы мы разные не были, все же мы одной крови — советской.

В этом еще одно подтверждение силы подкорки.

Раньше я очень страдала положением белой вороны в новом обществе. Я человек увлекающийся, люблю учиться. Мне часто приходилось иметь дело с разными группами или классами, и опыт общения, а скорее — его отсутствия, не вызвал во мне ничего, кроме фрустрации или грусти. Свобода личности и прогресс сами по себе прекрасны. Но они имеют, как и все на свете, теневую сторону — ведут к большому обособлению и индивидуализации людей, зацикленных в значительной степени на себе. Они не умеют и боятся общаться, открываться другим. Видимо, огромный успех Ирис на лоне общения заключается в ее открытости и заинтересованности в других, совершенно несвойственной для ее нации. Люди это ценят и летят на нее, как бабочки на ромашку. Ведь она делает первый шаг, облегчает другому жизнь.

Я вспоминаю, как было в России. Ты приходишь в новый коллектив, группу, на ту же детскую площадку, в очередь, в купе поезда, да куда угодно, заговариваешь с тем, кто оказывается рядом, знакомишься, ведешь не «small talk» о погоде, а сразу нормальный разговор, и вы, при условии взаимной симпатии, расстаетесь друзьями.

Здесь моя несчастная дочь, в которой ни внешность, ни акцент не выдает пятидесяти процентов русской крови, проучилась три года в университете, прежде чем у нее появилась пара знакомых, и люди начали «узнавать» ее в коридорах. Это же уму непостижимо! Несчастные люди не умею общаться. Иногда, забыв, где я нахожусь, я вдруг начинаю вести себя непринужденно, по-русски.

Окружающие ужасно пугаются, ведь они совершенно не привыкли к непринужденному стилю общения.

Все очень вежливо. Спросишь — ответят, даже посмеются твоей шутке, если поймут. Но стоит закончиться уроку, за дверью класса знакомство не продолжается, в кафе тебя никто не позовет.

Правда, был в моей жизни один исключительный случай, коллектив, в котором тон в общении задавала некая Мари-Франс, сама иностранка — бельгийка. Она всегда и всех приглашала после репетиции пойти компашкой на бокал вина в ресторанчик. К сожалению, я сходила один-единственный раз: я человек абсолютно не пьющий. Но обычно, куда бы я ни попадала, картина была другой. Есть тут традиция на первом занятии представляться группе: рассказывать о себе и о том, что ты ожидаешь от курса.

Такое официальное разрешение для «них» говорить. Тут они открываются! А после занятия — гробовая тишина, никто ни с кем словом не перекликнется.

Рыбак рыбака видит издалека. На одном из курсов по танцу живота я еще в раздевалке приметила красивую молодую женщину с округлыми чертами лица, гладкими темными волосами и красной помадой на губах. Действительно, оказалась русской, матерью троих детей, с оригинальным именем Венера, которого я раньше у русских женщин не слышала. После занятия мы поговорили пятнадцать минут и расстались подругами. Так же быстро я могу познакомиться и сойтись не только с соотечественницами. Были у меня приятельницы из Греции, Испании, Польши, с которыми я завязывала дружбу после пятнадцатиминутного разговора. Не только русские, но и другие иностранцы поражаются малой коммуникабельности того народа, среди которого мы живем. А вот подружиться иностранцу с иностранцем не стоит никаких усилий. По работе и по жизни я много сталкивалась и общалась с разными нациями, и мы прекрасно ладили.

Конечно, если мне доводилось работать с «местными» людьми продолжительное время, у нас возникали не только рабочие, но и дружеские отношения. В любом случае, живя за границей, приходится бесконечно приспосабливаться, подстраиваться, переучиваться и даже ломать себя. В чужой монастырь со своим уставом не ходят.