Я и мои (бывшие) подруги - [26]
Милая Рита, как ты там? Как сложилась твоя судьба.
Нашла ли ты свое счастье, как в конце концов его нашла я.
Раньше, изредка бывая в Москве, я все порывалась позвонить ей, да так и не позвонила. Поскромничала. А зря.
Когда я вспоминаю ее, у меня всегда невольно на губах появляется улыбка. Ритка, ты была классная девчонка.
Жаль, что нас развела жизнь. Ей-богу, жаль. Я помню тебя.
Я желаю тебе добра!
Глава 8
Миома
Не зря меня посетило такое беспокойство по поводу визита к новому врачу. Это не регулярный поход в кабинет веселой гинекологини в альтернативно-феминистском платье из холщовой ткани и подобием чалмы на голове.
Есть и такой тип среди коренных жительниц той страны, где я живу. Правда, живу без корней. Предстоял поход к главному врачу поликлиники при университетской клинике, а это калибр значительный. И вот он состоялся.
Оказалось, что у моей миомы-матери появилась миома-дочка. И, может, не одна, просто остальные через УЗИ рассмотреть не удалось. Матка большая и прикрывает их всех, как настоящая мамаша-курица прячет под крыльями своих птенчиков от коршуна-хирурга. Итак, теперь я «счастливая» обладательница по меньшей мере, двух миом, и впредь следует обращаться к ним во множественном числе.
На этот раз, мои милашки, я вас отстояла. Врач оказался хирургом, и ему сразу захотелось вмешаться в мое нутро, пусть минимально-инварсивно, лапароскопически, (что не одно и то же с микроскопически), и установить там свои порядки. Мой внутренний голос обрел силу звука труб Иерихона, и громоподобно возмутился: «Не-е-ет! Еще чего!» Да я и без внутреннего голоса придерживаюсь убеждения, что на операцию не по жизненным показателям соглашаться не надо. Народ в своей простой мудрости выражает это следующим образом: пока петух не клюнул, под нож не ложись.
За свою жизнь я была в больнице один раз, добрый Бог в безграничной милости меня миловал. Этот единственный раз я очутилась в советском роддоме, как сейчас помню, номер четыре. То есть, поясняю, в фашистских застенках я не была, удачно родилась на сорок лет позже этой жуткой теоретической возможности. А вот в роддоме номер четыре была. Все, я подчеркиваю, все женщины, бывавшие в советских роддомах, все равно с каким номером, поймут меня с полуслова. Я там пролежала пятнадцать дней и это были пятнадцать худших дней моей жизни. Хотя должны были стать счастливейшими — ведь я родила своего единственного и горячо любимого ребенка.
Интересно, что в языке той страны, где я живу, нет понятия «родить ребенка». Говорят довольно странное — получить ребенка. Например: «Она получит своего ребенка в сентябре». Как подарок высших сил. Дар небес. В этом что-то есть, правда? Когда своего первого ребенка «получила» моя дочь, я и ее папа присутствовали при этом божественном акте, в то время как нерасторопный отец младенца сидел в поезде — нашел время разъезжать, ей богу…
Я могла сравнить мои роды в роддоме номер четыре и роды моей дочери в центре Европы, в самой обыкновенной, не частной, больнице. Отдельная акушерка, которая вела ее последние три месяца беременности. Отдельная палата со мной, ванной, душем и туалетом, всеми приборами и мониторами, которые фиксировали схватки, пульс, давление и все, что надо. Потом роздал для нее одной с тихой музыкой, приглушенным светом и мягкой мебелью.
От анестезии мы отказались сами. Акушерка заходила и выходила тихо, как тень, спокойным голосом шутила и ободряла. Никто не орал на тебя как на последний кусок грязи, не бил тебя по щекам, не устраивал паники. Из соседних палат, метко прозванных нашим народом «кричалками», не неслись душераздирающие вопли других несчастных рожениц, проклинающих день и час, когда они по глупому любопытству решили начать половую жизнь.
Никакого применения средневековых орудий принятия родов в виде допотопных щипцов, сомнительного вакуума, наваливания всем персоналом тебе на живот. К тебе относятся по-человечески. Никто и ничто не роняет твоего достоинства и не омрачает величия минуты — как-никак происходит акт творения, рождается новый человек, гарант вечности жизни.
В решающий момент как из-под земли появилась молодая приветливая врач, дала новоиспеченному дедушке (за отсутствием нерадивого отца) перерезать пуповину.
Ребенка тут же приложили к груди. Первые два часа своей жизни малышка пролежала на материнском животе, там, где она провела предыдущие 9 месяцев, только уже с внешней стороны. Когда рожаешь так, без шока и потрясения на всю оставшуюся жизнь, тебе захочется родить еще не одного счастливого ребенка.
Я все думаю, откуда мои миомы, что они символизируют, какие страхи, унижения, боль я загнала в свое нутро? По утверждению врача-гинеколога, книгу которой я сейчас читаю, матка символизирует креативность нашей жизни. Но с этим у меня не так-то и плохо. Я уже подробно объяснила это в самом начале. Другими причинами, приводящими к заболеваниям матки, могут быть нелады в личной жизни, финансовые проблемы, трудности с детьми, окружением, игнорирование собственных потребностей, которое выражается в рабском принесении себя в жертву кому угодно: родителям, чтобы не огорчать их, мужу, чтобы не бросил, детям-эгоистам.
Имя Александра Македонского до сих пор волнует человечество. О нем пишут книги и снимают фильмы.В романе Ольги Эрлер Александр предстает не только как великий царь, но и как человек, способный на искреннюю преданную дружбу и любовь. Два важнейших в его жизни человека — друг детства Гефестион и прекрасная гетера Таис — остаются рядом с ним, несмотря на жгучую ревность одного и двусмысленное положение другой.Читатель вместе с героями снова переживает знакомые с детства по учебникам истории великие сражения, проходит тяжелый, но незабываемый путь через всю ойкумену — Египет, Вавилонию, Персию, Среднюю Азию, Индию.
Жизнь – это чудесное ожерелье, а каждая встреча – жемчужина на ней. Мы встречаемся и влюбляемся, мы расстаемся и воссоединяемся, мы разделяем друг с другом радости и горести, наши сердца разбиваются… Красная записная книжка – верная спутница 96-летней Дорис с 1928 года, с тех пор, как отец подарил ей ее на десятилетие. Эта книжка – ее сокровищница, она хранит память обо всех удивительных встречах в ее жизни. Здесь – ее единственное богатство, ее воспоминания. Но нет ли в ней чего-то такого, что может обогатить и других?..
У Иззи О`Нилл нет родителей, дорогой одежды, денег на колледж… Зато есть любимая бабушка, двое лучших друзей и непревзойденное чувство юмора. Что еще нужно для счастья? Стать сценаристом! Отправляя свою работу на конкурс молодых писателей, Иззи даже не догадывается, что в скором времени одноклассники превратят ее жизнь в плохое шоу из-за откровенных фотографий, которые сначала разлетятся по школе, а потом и по всей стране. Иззи не сдается: юмор выручает и здесь. Но с каждым днем ситуация усугубляется.
В пустыне ветер своим дыханием создает барханы и дюны из песка, которые за год продвигаются на несколько метров. Остановить их может только дождь. Там, где его влага орошает поверхность, начинает пробиваться на свет растительность, замедляя губительное продвижение песка. Человека по жизни ведет судьба, вера и Любовь, толкая его, то сильно, то бережно, в спину, в плечи, в лицо… Остановить этот извилистый путь под силу только времени… Все события в истории повторяются, и у каждой цивилизации есть свой круг жизни, у которого есть свое начало и свой конец.
С тех пор, как автор стихов вышел на демонстрацию против вторжения советских войск в Чехословакию, противопоставив свою совесть титанической громаде тоталитарной системы, утверждая ценности, большие, чем собственная жизнь, ее поэзия приобрела особый статус. Каждая строка поэта обеспечена «золотым запасом» неповторимой судьбы. В своей новой книге, объединившей лучшее из написанного в период с 1956 по 2010-й гг., Наталья Горбаневская, лауреат «Русской Премии» по итогам 2010 года, демонстрирует блестящие образцы русской духовной лирики, ориентированной на два течения времени – земное, повседневное, и большое – небесное, движущееся по вечным законам правды и любви и переходящее в Вечность.
События, описанные в этой книге, произошли на той странной неделе, которую Мэй, жительница небольшого ирландского города, никогда не забудет. Мэй отлично управляется с садовыми растениями, но чувствует себя потерянной, когда ей нужно общаться с новыми людьми. Череда случайностей приводит к тому, что она должна навести порядок в саду, принадлежащем мужчине, которого она никогда не видела, но, изучив инструменты на его участке, уверилась, что он талантливый резчик по дереву. Одновременно она ловит себя на том, что глупо и безоглядно влюбилась в местного почтальона, чьего имени даже не знает, а в городе начинают происходить происшествия, по которым впору снимать детективный сериал.
«Юность разбойника», повесть словацкого писателя Людо Ондрейова, — одно из классических произведений чехословацкой литературы. Повесть, вышедшая около 30 лет назад, до сих пор пользуется неизменной любовью и переведена на многие языки. Маленький герой повести Ергуш Лапин — сын «разбойника», словацкого крестьянина, скрывавшегося в горах и боровшегося против произвола и несправедливости. Чуткий, отзывчивый, очень правдивый мальчик, Ергуш, так же как и его отец, болезненно реагирует на всяческую несправедливость.У Ергуша Лапина впечатлительная поэтическая душа.