Я хочу сейчас - [57]

Распорядитель повел Ронни, лавируя среди множества низких стульев, окружавших трон, который займет Хамер. Стулья были заняты подставными лицами, чтобы установить по ним камеры. Сидящий на стуле вместо Ронни встал неохотно, словно несправедливо обиженный. Ронни сел и закурил. Как всегда, он рассчитал время правильно и теперь был психологически готов встретить леди Болдок.

Пять минут прошло в тихих разговорах, только трещали и грохотали различные аппараты. Затем появились кучкой главные персонажи: Хамер вел Василикоса и леди Болдок; режиссер что-то объяснял Спарку, газетчику-финансисту, лорд Уорд и другой директор компании шли сзади, нужные, видимо, лишь для того, чтобы впихнуть леди Болдок в ее кресло. Она, безусловно, выглядела, как никогда, королевой: плиссированное оранжевое платье, волосы перехвачены лентой с разными камнями и еще больше камней в полудюжине иных мест. И тут она увидела Ронни.

Понадобился бы точнейший секундомер в руках мастера, чтобы отметить интервал между враждебным изумлением и милостивой улыбкой:

– Хелло, Ронни. Подумать только, вы здесь! Хотя не знаю, почему так говорю – ведь телевидение ваш дом. Но мне никто не говорил, что вы участвуете сегодня в передаче.

– Я и сам не знал до последней минуты, – сказал Хамер с потрясающим (несравненным по мнению Ронни) видом человека, вдруг обнаружившего, что не все гладко. – Я же вроде говорил, что оказалось трудно сразу же найти четвертого участника. Бернард все-таки не смог, другой (уверен, что Ронни не обидится, если скажу: тот мне больше по душе) улетел вчера в Лаос, и я так обалдел, что, когда наткнулся на Ронни как раз после его собственной передачи и он оказался свободен, мигом его сцапал. Теперь, Джульетта, поднимитесь, пожалуйста, сюда, боюсь, несколько минут будет страшно скучно, но потом сможем отдохнуть и…

Оба отошли на второй план. Василикос, очевидно, прямо с Олимпа, в пурпурном вельветовом смокинге, подошел к Ронни с благожелательной миной:

– Приятно видеть вас, дорогой мой целовек.

– Как поживаете, мистер Василикос? – Ронни позволил ему энергично поздороваться. – Отлично выглядите, несомненно!

– О, спасибо. Сплосные удачи. Дела идут хоросо, но, когда одни удачи, этого для зизни мало, я всегда говорил. Нузно искать чего-то больсего. Но как у вас дела? Вы, казется, немного приуныли, повесили нос, нет?

– У меня все в порядке. Просто день был довольно тяжелый.

– Приободритесь. Это пройдет. Сказите, у вас репутация на телевидении… потрошитель, казется. Верно?

– Вероятно, но, надеюсь, не только.

– Конесно, конесно. Так кого будете потросить сегодня? Меня?

– Боже правый, зачем мне? В сущности, эта передача не такая. Скорее дискуссия на равных основаниях с…

– Безусловно, безусловно. Я, казется, должен идти. Давайте потом выпьем.

– С удовольствием. Желаю удачи, мистер Василикос.

– И вам того зе.

Только теперь Ронни позволил себе посмотреть на публику, которую служители в полицейской форме водворили на место. Он сразу же углядел лорда и леди Апшот, через секунду Сакстонов, наконец, Мэнсфилда, казавшегося толще, чем когда-либо, в синем смокинге больничного оттенка. Во всяком случае, пока нигде не было видно ни Симон, ни лорда Болдока. Может быть, они в ложе, хотя, насколько Ронни знал Мак Бина, режиссера, там долго не задержишься.

Хамер перегнулся со своего трона вниз.

– Ребята, нельзя ли поболтать о чем-нибудь пару минут, чтобы нам проверить уровень звука и так далее? Не сидите, как бревна. Вы беседуете, а не играете.

– Ладно, Билл, – сказал послушно Ронни. – Э… леди Болдок, ваша дочь будет сегодня в студии?

– Нет, боюсь, что нет. – Леди Болдок сидела справа от Хамера, по диагонали против Ронни. – Она сказала, что чувствует себя слишком усталой, но вместе с моим мужем будет смотреть по телевизору.

– Как она?

– Очень хорошо, спасибо.

– Васи друзья присутствуют сегодня, мистер Спаркс? – сказал Василикос, поддерживая разговор.

Спаркс что-то ответил, его спросили о финансовых газетах, и так эти двое продолжали, а Ронни молча репетировал, а потом решился произнести:

– Я слышал, леди Болдок, ваша дочь выходит замуж.

– Вы всегда хорошо информированы, мистер Апплиард. – Великолепная уксусная улыбка. – Да, во вторник перед Рождеством в церкви Святого Павла, Найтсбридж, Уилстон-плейс. Очень скромное венчание. Только родные и близкие.

– Спасибо, ребята, – сказал Хамер. – Именно этого я и хотел. Все готово. Через девять минут эфир. Расслабьтесь пока. Насколько можете.

Ронни выпил воды, закурил, обменялся замечаниями с Василикосом справа и Спарксом, сидевшим прямо напротив. Он никогда не нервничал на сцене, но сегодня чувствовал, что произойдет нечто неприятное. Надеялся, вспомнив происшедшее в «Старых Камнях», что предчувствие не оправдается. Прошло восемь с половиной минут из девяти. Каждый внезапно по-военному проникся чувством ответственности. Даже Мэнсфилд, чей вопрошающий рык время от времени заполнял воздух, умолк.

– Тишина и спокойствие в студии, – сказал распорядитель.

– Удачи вам, – сказал Хамер с чарующей улыбкой, говорящей, что он бодро несет свой огромный груз ответственности.