Я хочу домой! - [12]

мотоцикла. Появляется Упманис. Он оставляет мотоцикл на

улице и входит под навес. Не замечая Саши, он садится за

свободный столик. Саша пригибается, чтобы Упманис его не

заметил.

Что с тобой?

Саша (шепотом). Он ищет меня.

Маша. Кто это?

Саша. Упман. Старший воспитатель. Он не любит русских.

Маша. Подожди меня за углом, я тебе что-то скажу. Не бойся!

Упманис (стучит по столу). Эй, девочка!

Маша подходит к столику, заслоняя спиной Сашу, который

вылезает на улицу, прямо к мотоциклу.

Кружку пива! Попроворнее!

Маша скрывается в помещении. Упманис, сидя спиной к

улице, курят. Саша, прижавшись к стене, возле мотоцикла

ждет Машу. Из-за угла появляется Маша.

Саша. Что ты хотела мне сказать?

Маша. Если ты найдешь свою маму... там... у русских, скажи ей, чтобы она поискала мою маму... Мы раньше жили в городе Воронеже... (Протягивает Саше клочок бумаги.) Вот я тут записала... наш адрес... Мою маму звали Катя. Катя Любимова... Я тебя очень прошу... Очень...

Саша (прячет записку). Хорошо.

Упманис (стучит по столу). Девочка! Где мое пиво?

Маша (Саше, торопливо). Сейчас ты пойдешь направо и все время прямо, прямо, до того места, где будут три дороги. Ты пойдешь по той, которая на Линдендорф. Там будет написано. А дальше я сама не знаю...

Саша. Дальше я опять спрошу.

Маша. Будь осторожен. Смотри, будь осторожен!.. У тебя есть деньги?

Саша. Нет.

Маша. Вот! (Протягивает Саше деньги.) Возьми!

Саша. Не надо.

Маша. Возьми! Это мои деньги. Я скопила. Мне давали на чай. Возьми! Тебе они пригодятся.

Саша. Как я их потом отдам тебе?

Маша. Возьми! Я тебя очень прошу!

Саша. Спасибо! (Прячет деньги.)

Маша. Не забудь только то, о чем я тебя просила! Не забудешь?

Саша. Никогда! До свиданья!

Маша. До свиданья! Счастливого пути! (Скрывается за углом.)

Саша внезапно наклоняется к мотоциклу и быстро

отвинчивает что-то в заднем колесе. Из колеса с шипеньем

выходит воздух.

Упманис (потеряв всякое терпение). Дьявол! Что это за грязный кабак, где приходится столько времени ждать глотка пива?

Из помещения выходит Шпек и сама ставит перед Упманисом

кружку пива.

(Раздраженно.) Кажется, вы не особенно заинтересованы в том, чтобы продать лишнюю кружку пива?

Шпек. Извините, мы открывали свежую бочку.

Из помещения выходит Маша и ставит перед Упманисом

вторую кружку пива.

Упманис. Я просил одну кружку!

Шпек незаметно дает Маше подзатыльник.

Не видели ли тут мальчишку в полосатой рубахе? Сбежал из приюта... Говорят, шел по этой дороге...

Маша хочет унести вторую кружку пива.

Куда?

Маша (растерянно). Не знаю...

Упманис. Куда уносишь? Дай сюда! (Берет у девочки кружку и стоя допивает ее. Расплачивается.)

Шпек (получая деньги). Благодарю вас. Извините за то, что мы вас задержали. Мы специально для вас открывали свежую бочку пива!

Упманис. Я никогда не верю тем, у кого что-нибудь покупаю...

Упманис выходит из-под навеса. Немка скрывается в

помещении. Маша с пустыми кружками в руках наблюдает за

Упманисом. Упманис возится возле мотоцикла.

(Кричит.) Дьявол! Кто же это сделал? Дьявол!.. (Возится с мотоциклом.)

Маша улыбается.

Шпек (из помещения). Матильда! Матильда! Дрянная девчонка! Что ты там возишься?

Занавес

КАРТИНА ДЕВЯТАЯ

Комендатура в советской зоне. За столом - комендант

Пескаев. Он разбирает бумаги. В углу на табуретке стоит

радиоприемник. Старшина Месяченко крутит ручку

приемника, настраиваясь то на одну, то на другую волну.

Пескаев (прислушиваясь). А ну-ка, задержись, Месяченко! Задержись! (Прислушивается.) Дай-ка погромче!.. Крути дальше!

Месяченко продолжает искать в эфире.

Месяченко. Вчерась аккурат на этой волне Алма-Ата была!

Пескаев. А ты, Месяченко, бывал в Алма-Ате?

Месяченко. Не довелось, товарищ капитан! В Будапеште был, в Берлине был, а в Алма-Ате побывать не довелось: далековато. А ребята рассказывали город, говорят, подходящий. Яблок много.

Пескаев. Что яблок! Горы какие!.. Край какой!..

Месяченко. А по мне, лучше Полтавы нашей на земле места нет! Там и вишня, там и все!

По радио звучит советская песня.

...Немало я стран перевидел,

Шагая с винтовкой в руке,

Но не было больше печали,

Чем жить от тебя вдалеке.

Немало я дум передумал

С друзьями в далеком краю,

И не было большего долга,

Чем выполнить волю твою!

Пускай утопал я в болотах,

Пускай замерзал я на льду,

Но если ты скажешь мне снова,

Я снова все это пройду!

Желанья свои и надежды

Связал я навеки с тобой,

С твоею суровой и ясной,

С твоею завидной судьбой!..

Пескаев. Найди-ка мне, старшина, Алма-Ату! Я тоже хочу песню послушать! Свою песню, казахскую песню хочу послушать! (За сценой слышны голоса.) Что там еще?

Месяченко выходит. Пескаев встает, выключает радио.

Месяченко (появляясь в дверях). Так что фрицы, товарищ капитан! Двое взрослых и мальчонка с ними. Прикажете к вам?

Пескаев. Сколько раз я вам говорил, Месяченко: не "фрицы", а "немцы"! Пора бы привыкнуть!.. Давай их сюда!

Месяченко (с порога кричит кому-то). Часовой! Давай фриц... тьфу... немцев сюда!

В комнату в сопровождении солдата с автоматом входят

Мюллер, его жена и Саша Бутузов с рюкзаком за плечами.

Немцы беспокойно глядят на коменданта. Саша замер у