Я, Хмелевская и труп - [60]

В этот момент в дверях «кабинета девяти Будд» появилась гейша-официантка в лазоревом кимоно. Издав серию тревожно-пронзительных воплей, которые я, не зная китайского языка, интуитивно расшифровала, как призыв: «наших бьют», девушка с боевым кличем «киай» взмыла в воздух, целясь ногой в деревянном тэта в левый висок Клаудио.

Террорист легким движением отклонился в сторону, ловко перехватив обеими руками щиколотку девушки, и резким рывком вздернул руки вверх. Тело китайской гейши, весящей, по крайней мере, в три раза меньше накачанного Иррибаррена, качнулось, подобно маятнику, и, ударившись головой о стену, гейша обмякла.

В этот момент в кабинет один за другим начали вваливаться китайцы в традиционных японских нарядах и в поварских колпаках. Среди них были смуглые коренастые крепыши и изящные хрупкие девушки. Китайцы издавали воинственные кличи и резво размахивали натренированными конечностями.

В образовавшемся столпотворении мне стало трудно различать на мониторе очертания Клаудио и Хосе. Я всерьез задумалась о том, чтобы вызвать милицию, и тут в «кабинет девяти Будд» ввалилась латиноамериканская группа поддержки.

В первый момент я задумалась, откуда тут взялись латиносы, а потом сообразила, что вряд ли такие опытные люди, как Муньос и Иррибаррен, отправились бы на свидание с незнакомым сомнительным типом без группы поддержки. Вероятно, они имели при себе спрятанные под одеждой микрофоны, и, когда ситуация накалилась, телохранители пришли им на помощь.

Пришло время сматывать удочки. Если кто-то из латиносов случайно обнаружит меня в подсобке со всей этой шпионской амуницией, мне явно не поздоровится. Я отключила мониторы, быстро побросала все оборудование в ящик и через заднюю дверь осторожно выбралась на улицу.

Я оглянулась по сторонам. Маленький переулок был безлюден. Видимо, все латиноамериканцы, наблюдавшие за рестораном, помчались вызволять своих шефов. Я с облегчением вздохнула и направилась к своей машине.

Я пристроила ящик с аппаратурой слежения на заднее сиденье и уже вставляла ключ в замок зажигания, когда кто-то постучал по боковому стеклу «Фиата». Луис с обаятельной улыбкой склонился к окошку.

— Надеюсь, ты позволишь составить тебе компанию? — произнес он.

— Что ты здесь делаешь? — спросила я.

В моем голосе не чувствовалось особой радости.

— Я хотел задать тебе тот же самый вопрос, — заметил он и, обойдя вокруг машины, открыл дверцу и сел рядом со мной. — Я же просил тебя оставить в покое Муньоса и Иррибаррена, — укоризненно добавил он. — Зачем ты таскаешься за ними, как хвост за собакой?

— Я уже взрослая, — сказала я. — И имею право делать все, что хочу, так что ты не можешь указывать мне, что должна я делать, а что нет. Кроме того, я организовала все таким образом, что риск был полностью исключен, и мне удалось получить очень любопытную информацию.

— Какую? — заинтересованно спросил Луис. — И что еще ты организовала?

Я торжествующе рассмеялась.

— Ну уж нет. Дважды я не повторяю одну и ту же ошибку, — сказала я. — Один раз тебе удалось вытянуть из меня информацию. Ты использовал меня, как используют памперсы, а потом выбросил за ненадобностью.

— Ты сравниваешь себя с памперсами? — изумился колумбиец. — Ты что, действительно считаешь, что я тебя использовал и выбросил?

— Мне просто нравится это выражение, — пояснила я.

Мне не хотелось, чтобы Луис считал меня чересчур ненормальной.

— У меня есть один знакомый испанец, который утверждает, что у него комплекс «Клинекса» [13]. Он говорит, что женщины используют его в качестве объекта сексуальных домогательств, а воспользовавшись, выбрасывают его, как выбрасывают «Клинекс». Мне показалось, что «памперс» звучит в данном случае более драматично, чем «Клинекс».

— Интересные у тебя друзья, — заметил колумбиец. — Твой друг что, жиголо?

— Нет, он преподаватель физики, — ответила я, радуясь, что разговор отклонился от нежелательной для меня темы. — Но ему нравится петь танго.

— Тогда понятно, — кивнул головой Луис. — Тангеро обычно все со сдвигом.

— Ты на машине? — поинтересовалась я.

— А ты хочешь поскорее избавиться от меня? — задал встречный вопрос Луис.

— Это зависит от тебя, — ответила я.

— И что же я должен сделать, чтобы вернуть твое расположение?

— Рассказать мне все, что ты знаешь, и пообещать мне, что и впредь будешь рассказывать все, а также разрешишь мне заниматься расследованием вместе с тобой, — решительно заявила я.

— Вам больше не придется заниматься расследованием ни вместе, ни по отдельности, — послышался насмешливый голос с латиноамериканским акцентом. — Не двигаться. Руки держать на коленях, чтобы я их видел.

Я повернула голову и увидела у приоткрытого бокового окошка зловещего вида мужчину с пистолетом, нацеленным прямо на меня.

— По-моему, кто-то здесь только что утверждал, что организовал все таким образом, что риск был полностью исключен, — заметил Луис. — Теперь ты понимаешь, что я был прав?

— Это твоя вина! — огрызнулась я. — Уверена, что это ты притащил его за собой на хвосте.

— Заткнитесь и делайте то, что я говорю, — сказал латинос.

— Но я хочу знать, — настаивала я. — Для меня это принципиальный вопрос. За кем вы следили — за мной или за ним?