Я говорил, что лучше промолчать? - [119]

Его улыбка полна печали и раскаяния, но вместе с тем и надежды. И я наконец ему верю. Больше меня никто не обидит.

В наступившей тишине раздается стук каблуков. В палату врывается мама. Инспектор Джонсон тщетно загораживает от нее койку. Заметив меня, мама замирает и, ахнув, прижимает ладонь к губам. Мой вид ее напугал, ведь на мне живого места нет.

С воплем «что с ним?!» мама со всех ног кидается ко мне, оттолкнув в сторону Гонсалеса.

Она хочет меня обнять, но, увидев, в каком я состоянии, замирает. Из ее глаз начинают катиться слезы. Прикрыв рот руками, она отчаянно мотает головой. Наверное, мама только пришла с работы. Она все еще одета, как в офисе, в строгую юбку и блузку, а прическа успела растрепаться. Не люблю, чтобы мама плакала. Не надо грустить, все уже закончилось. Теперь я в безопасности.

Гонсалес, мягко оттеснив маму от меня, кладет ладонь ей на плечо.

– Элла, давайте выйдем на минутку, – просит он и тихо добавляет: – Пожалуйста, не при Тайлере.

Он выводит всхлипывающую маму в коридор. Вслед за ними палату покидает и инспектор Джонсон. Вместо него на пороге появляются Пол и Дженис. Вновь воцаряется тишина.

Устало закрываю глаза и лежу, затаив дыхание. Сердце медленно и гулко стучит в груди. Наверное, Гонсалес собирается рассказать маме все без утайки. Вот-вот ее жизнь разобьется вдребезги. Не знаю, смогу ли я это выдержать.

Еще секунда – и раздается отчаянный вскрик мамы, переходящий в судорожные рыдания. Ее душераздирающий плач звенит у меня в ушах, становясь все громче и громче. Теперь мы оба задыхаемся от горя. Я так старался оградить ее от этой боли…

Вся в слезах, мама вновь влетает в палату. За ней показываются полицейские, но сейчас я могу смотреть только на маму. Она держится за сердце, словно надеется не дать ему распасться на тысячи осколков. Гляжу в ее несчастные глаза, и во мне словно что-то обрывается.

– Мама… – шепчу я.

Четыре года я жил в страхе, и сегодня все закончилось. На меня вдруг накатывает невероятное облегчение, и я тоже принимаюсь плакать. Мне так хочется, чтобы мама прижала меня к себе и пообещала, что теперь все наладится. Что отец больше никогда меня не тронет. Что она сумеет меня защитить.

– Тайлер, – всхлипывает мама и часто-часто качает головой, словно отказываясь поверить в произошедшее.

Она протягивает руки, чтобы меня обнять, но Дженис останавливает ее.

– Миссис Грейсон, пожалуйста, не трогайте мальчика. Ему и так очень бо…

– Ничего, пусть, – перебивает ее Гонсалес.

Он добавляет что-то еще, и неожиданно все выходят, оставив нас с мамой наедине.

Еще до того, как за ними захлопывается дверь, мама падает на колени у моей койки и заглядывает мне в глаза. Ее веки распухли от слез, губы кривятся, а тушь черными дорожками стекает по щекам.

– Я тут, малыш, я с тобой, – твердит она. – Все будет хорошо.

Продолжая всхлипывать, мама берет мою руку и прижимается к ней лбом. Ее плечи трясутся, грудь высоко вздымается и опадает. «Как жаль, что я не могу унять твою боль», – мысленно вздыхаю я. Наверное, мама сейчас думает то же самое. Стискиваю ее ладонь.

Мама со мной, и все будет хорошо.

60

Наши дни

Сегодня пятница. С тех пор как меня выгнали из дома, прошло чуть меньше недели. Все это время жду, что мама мне позвонит или напишет, но она и не пытается со мной связаться, хотя понятия не имеет, где я и что со мной. Видимо, до сих пор не остыла. Раньше она постоянно проверяла по телефону, все ли у меня в порядке, и это придавало уверенности в том, что я в любой момент могу рассчитывать на ее помощь и поддержку. В конце концов решаю первым сделать шаг ей навстречу. В воскресенье я приеду и попробую с ней поговорить.

Первые пару дней от Иден тоже не было вестей. Я, в общем-то, примерно этого и ожидал, ведь она наверняка очень обиделась. Однако уже в среду, к моему удивлению, на экране мобильного появилось сообщение с ее именем. Иден интересовалась, все ли у меня хорошо. Мне не хотелось признаваться, что нет, поэтому я проигнорировал ее вопрос. Вслед за первым сообщением стали приходить и другие: Иден интересовалась, где я сейчас живу, предостерегала меня от встреч с Декланом, приглашала встретиться в кафе, а в конце концов даже спросила, помню ли я, что произошло между нами в выходные. Ни на одно из сообщений я так и не ответил.

Ну разумеется, я помню, что между нами произошло. Я размышлял над этим всю неделю. Постоянно думал об Иден. Как жаль, что все так обернулось. Я-то надеялся, что все наконец-то наладится, собирался исправиться, искренне хотел быть с ней и ни с кем, кроме нее. Но судьба распорядилась иначе, и теперь все потеряно. Даже не знаю, какое место в моей жизни отныне отведено Иден.

– То есть это не шутка? Пива правда не будет? – врывается в мои мысли недовольный голос.

Отворачиваюсь от окна, за которым шумит ливень, и смотрю на Джейка. Он валяется на диване, подперев голову руками. Судя по всему, Джейк обращается не ко мне, а к Тиффани. Мы собрались у нее, но в этот раз между нами чувствуется какая-то неловкость. Может, потому что нас сегодня всего четверо: из всей компании пришли только Джейк и Дин. Иден вообще не пригласили, Меган сидит под домашним арестом, а Рейчел опаздывает. А может, дело в ненастной погоде: сплошные серые тучи и непрерывный дождь навевают тоску и уныние.