Я - Гений. Заражение - [44]

 – Простите, профессор! – извиняющимся тоном сказал курсант, окинув аудиторию взглядом. – Николас Фултон просит вас к себе.

 – Позанимайтесь пока без меня, – бросил Датсон и вышел.

 Гордон, шумно выдохнув тут же сел, а Агата продолжила заниматься. Датсон наверняка притащил ее, чтобы позлить Гордона. Чтобы на её фоне, мальчик почувствовал себя неумехой. Ну он и сравнил! Пятый курс и первый. Мальчик постоянно ощущал, что от него ускользает нечто очень важное. Что-то, что остальные маги знают с рождения. Его не переставал терзать вопрос, как маги с такой лёгкостью манипулирую своими чувствами, эмоциями? Одно дело их подавлять, это Гордон уже освоил, но как вызывать те или иные чувства в нужный момент? Агата то и дело бросала на него недовольные взгляды, но Гордон уже не замечал этого. Чужие недружелюбные взгляды стали для него привычной обстановкой.

 – Почему ты не занимаешься? – наконец спросила она, и Гордон понял, с чем связанно её недовольство.

 Версия о том, что она как и все считает Гордона ничтожеством, проскользнувшим в Омут наперекор правилам, оказалась ложной. А ведь Гордон был уверен, что Датсон наговорил ей про Гордона немало гадостей.

 – Какой смысл? – пожал плечами Гордон. – Всё равно ничего не получается. 

 – А от того что ты сидишь на месте смысл есть? – ответила вопросом на вопрос Агата, возвращаясь к работе над своими движениями. – Если и дальше будешь сидеть, у тебя точно ничего не получится.

 Легко ей говорить, раздражённо подумал Гордон, стараясь не показывать обиды. У неё вон как легко всё получается. Хотя, мальчик был вынужден признать её правоту. До Гордона дошло, что Агата не видит в общении с ним, ничего предосудительного или опасного, и воспрянул духом. 

 – У тебя красивое имя. 

 – Спасибо, – смущённо промямлила  Агата, и потеряла равновесие во время очередного перехода из одной позиции в другую.

 – Оно похоже на название камня в брошках первокурсников: агат. Забавное совпадение, да? – улыбнулся Гордон.

 – Это не совпадение, – ответила девушка, окончательно остановив попытки правильно проделать жест. – Агатовая брошь выдаётся в шесть лет, как символ принадлежности к магам. У меня среди родственников магов нет. Только пра-пра дедушка был магом. Я почти не имела шансов унаследовать магическую кровь, но, тем не менее, унаследовала. Это большая редкость, когда маг рождается в семье обыкновенных людей. Когда мама поняла что я маг, она так обрадовалась, что назвала меня Агатой. Как символ того, что я стану магом, и что у меня будет светлое, безбедное будущее. 

 Агата вновь вернулась к своим упражнениям, а Гордон понял, что она когда-то испытывала те же трудности, что и он сейчас. Нет ни родных, ни друзей магов, которые могли бы объяснить, что к чему. 

 – Как ты это делаешь? – с завистью спросил Гордон, когда Агата успешно выставила перед собой защиту. – То есть, как ты вызываешь нужные эмоции?

 Агата посмотрела на Гордона и, задумавшись о чём-то, улыбнулась. 

 – Помнится, на первом курсе я тоже долго не могла понять, как они это делают. И даже сильно отстала, пока разбиралась. Помнишь, Датсон сказал, что для создания защиты нужно подбирать эмоцию противоположную той, которую использует тёмный маг? Чаще всего, используется ненависть. А какое чувство является противоположным ненависти?

 Гордон задумался. И действительно какое?

 – Любовь? – осторожно предположил он, считая, что это слишком глупо, чтобы быть правдой.

 – Да. Весь секрет в воспоминаниях. Грустные воспоминания, могут вызвать в тебе грусть, радостные моменты твоей жизни – радость. А воспоминания о людях, которых ты любишь, вызовут в тебе чувство любви. Я, например, представляю перед собой лицо своей мамы, – Агата смущённо улыбнулась. – Ты тоже можешь попробовать. Представь себе лицо твоей мамы, или папы.

 – Да, - Гордон сглотнул комок, подступивший к горлу. – Как-нибудь попробую.

 Пока Агата оттачивала своё мастерство, Гордон пытался подавить в себе грусть. Плести магию в таком расклеенном состоянии было опасно. Когда ему это удалось, то он принялся размышлять о том, кого любит. Он почему-то никогда об этом не задумывался. Наверное, на роль мамы лучше всего подходила Лили. Любит ли её Гордон? Конечно, любит! Она столько всего сделала для него, Эли, и других детей, живущих в приюте. И хоть они не всегда ладили, Лили всё равно самая лучшая няня на свете. Гордон отчётливо представил перед собой её лицо, и исполнил несколько жестов, переходя из позиции номер семь в позицию номер два.

 – Ого! – воскликнула Агата, отшатнувшись в сторону.

 Гордон опять забыл про осторожность, и вложил в плетение слишком много аумы. Созданный им барьер получилась размером с половину аудитории. Агата отошла на несколько шагов, чтобы целиком окинуть взглядом магическую преграду, созданную Гордоном.

 – Аумы слишком много вложил, – прокомментировала Агата и без того очевидное происшествие. – А защита всё равно слабая.

 – Почему это? – обиделся Гордон. 

 Агата, не вдаваясь в лишние объяснения, просто взяла и исполнила отталкивающее плетение. Двигалась она размашисто и быстро. Гордон понял, что плетение получится серьёзным, как в настоящей дуэли, и внутренне сжался. Плетение со всей силы ударило в барьер, и защита, гулко ухнув, сложилась пополам. Плетение Агаты проскользнуло, и ударило Гордона в грудь, из-за чего мальчик отлетел к противоположной стенке и картинно сполз на пол. Безусловно, защита поглотил часть удара, но даже ослабленное плетение выбило из Гордона дух.