— Я сама понесу, — заявила она и, вздёрнув руки вверх, заставила баллоны зависнуть над своим плечом.
— Знаешь, это не по-мужски, позволять девушке нести такую ношу, — возразил Гордон.
— Да брось, ты же знаешь, что это совсем не тяжело. Мне же нужно тренироваться, расширять объём аумы. А у тебя её и так полно.
Это действительно было так. Гордон был обладателем старых разбитых часов, некогда (как предполагал мальчик) принадлежавших его отцу. Но самые обыкновенные с виду часы, оказались чем-то большим, нежели обычный механизм для определения времени. Под корпусом часов был спрятан металлический обломок демонита — металла, который вытягивает из своего владельца магическую энергию. Получалось, будто тот, кто носит при себе демонит, постоянно тренируется и расходует свою ауму. А если учесть что Гордон носил эти часы столько, сколько себя помнил, несложно догадаться к чему это привело. Мальчик обладал невообразимым запасом магической энергии, а скорость её восстановления и вовсе не укладывалась в голове.
— Посмотри, — Эли указала в сторону моря. — Надо бы поторопиться.
Всё небо над горизонтом затянуло тёмной пеленой. Западный ветер со стороны моря, гнал в их сторону целую вереницу грозовых туч.
— Так и знал, что гроза будет, — хмыкнул Гордон. — Может срежем путь?
— Ты же знаешь, я не люблю ходить через летний домик мэра.
— Да, но ты так и не объяснила почему. В прошлом году ходила, и вдруг разлюбила этот путь?
Гордон как раз подошёл к тому месту, где тропинка разветвлялась и, невзирая на укоризненный взгляд сестры, свернул туда, где путь был короче. Эли хоть и шла с недовольной миной, но вслух не возражала. А Гордон тем временем гадал, отчего же она так не любит эту дорогу.
— Всё, я больше не могу, — Эли опустила баллоны на землю. — Аума закончилась. Они весьма тяжёлые.
Гордон присел и со вздохом начал засовывать баллоны в сумку для инструментов. Туда влезло только три, и последний пришлось взять в руки. Нести их как Эли, Гордон не хотел. Витающие в воздухе баллоны, выдавали в нём мага куда больше, чем брошка или белоснежная форма Белого Омута.
Они подходили к дому — двухэтажному коттеджу, где мэр Балтморы частенько останавливался на выходные вместе со своей семьёй. Это была внушительная постройка, из серого камня, с декоративными колоннами и откосами. Гордон ещё издалека увидел трёх ребят, примерно его возраста, сидящих на крыльце и играющих в карты. Эли, как только увидела их, сбилась с шага. Она попыталась сделаться как можно более незаметной, и скрыться от взглядов этих ребят за братом. Однако становится всё интереснее! Гордон краем глаза отмечал всё её действия, пытаясь понять, что всё это значит. Чем ближе они подходили к крыльцу, тем сильнее Эли начинала нервничать.
— А я смотрю, ты на этот раз дружка привела? — осклабился белобрысый парень с нахальным лицом и, отложив колоду карт, поднялся с крыльца. Вслед за ним поднялись двое других, и вся троица двинулась наперерез Гордону и Эли, загородив тропинку.
— В этот раз? — Гордон с интересом повернулся к Эли. — Ты с ним знакома?
— О да! — воскликнул белобрысый, ехидно улыбаясь. — Мы с ней чудесно поговорили, года эдак полтора назад, да? Именно в этот момент, солнце, катящееся к закату, скрылось за грозовыми тучами и со всех сторон нахлынули порывы ветра.
— Полтора года назад ты ходила в Балтмору только один раз, — даже не взглянув на ребят, обратился к сестре Гордон. — И в тот вечер вернулась с синяками на руке, я это хорошо помню. Это сделал он?
— Эй, чучело! — крикнул белобрысый. — Я не с тобой гово…
Гордон, не отводя взгляда от Эли, вскинул руку, заставляя парня замолчать. И видимо на лице у Гордона отразилось нечто такое, что заставило его закрыть рот, и насторожиться.
— Я спрашиваю, это он? — с нажимом повторил Гордон вопрос, перекрикивая порывы ветра и, чувствуя, как внутри всё закипает от гнева.
— Я же уже говорила, — нервно переминаясь с ноги на ногу и стараясь не глядеть в сторону ребят, сказала Эли. — Я тогда упала и…
— Да я это! — придя в себя, перебил Эли белобрысый мальчишка. — Нечего было вырываться. А ты что-то имеешь против? Хочешь, я тебе такие же синяки нарисую? Могу сразу два. Под левым глазом и под правым.
Белобрысый начал демонстративно закатывать рукава рубашки. Гордон повернулся к нему и, выгнув бровь, с немым удивлением наблюдал за этим недотёпой. А! Так значит, он любит поиграть? Что ж, Гордон тоже не прочь развлечься. Медленно, растягивая удовольствие, Гордон тоже начал закатывать рукава. Сначала левый, а затем правый, обнажая свой проводник. И вот тут, белобрысый понял, что ему конец.
Дверь распахнулась, и оттуда буквально вылетел высокий мужчина, столь же белобрысый, как и его сын. А вот и мэр пожаловал спасать сыночка, вяло подумал Гордон. Кланяясь через каждые три шага, мэр безостановочно лепетал что-то невразумительное.
— Большая честь для меня принимать в нашей скромной обители столь высоких гостей. Чем я могу помочь юному магу и его милой спутнице? — залебезил перед Гордоном мэр.
— Помочь? — Гордона всё больше и больше забавляла та сцена, что перед ним развернулась.
