Я – это ты - [9]

– С каких пор ты стал гражданином этого мира?

– С тех пор как поселился здесь, – с достоинством сказал Ы. – Поскольку обратный путь для нас закрыт, мы должны…

– А ты уже и за меня все решил?

– Пока только за себя. – Сама скромность и добродетель.

– Общество анонимное?

– Совсем нет, капитан. Я назвался именем моего знаменитого тезки Ы Дун Го…

Я что-то булькнул неотформатированно.

– …Элемент же анонимности присутствует в другом…

– Так-так. И какое же еще общество ты осчастливил своим вступлением?

– Я являюсь слушателем Сетевых анонимных антитеррористических курсов. Кроме того, я позволил себе поддаться обаянию политической борьбы и вступил во Всемирную антиглобалистскую организацию, чья штаб-квартира находится в Осло…

– Почему именно антиглобализм? – Я заторможенно ворочал глыбы памяти, вспоминая из учебных блоков истории, что это такое.

– Поддался обаянию, – повторил Ы. – Стремления антиглобалистов близки мне как представителю уникальной культуры космопланетарных хрономодулей. Мне бы не хотелось распылять свою уникальность и жертвовать богатыми, хотя и большей частью умозрительно-литературными традициями путешествий по времени в угоду незрелым идеям стирания границ во имя прогресса. Если хотите знать мое мнение, прогресс не достигается простым сложением интеллектов и усилий. И если уж на то пошло – что такое вообще прогресс? Это есть мера приближения к точке произвольно выбранного идеала. Идеал, как известно, принадлежит целиком области идей, каковые идеи разнообразны, видоизменяемы и текучи. Следовательно, прогресс – абстрактное понятие, целиком зависимое от представлений конкретного индивида. Вывод: сколько индивидов, столько и прогрессов. Какие могут быть речи о глобализации в таком случае? Взять хотя бы представления о Совершенстве, бытующем вне мира. Здесь мерой прогресса будет общая готовность к смерти бренного, несовершенного тела и переходу в иную форму жизни…

– Что он там бормочет? – спросила Маруся, баюкая кошку.

– Не обращай внимания, кажется, его обуял патриотизм или что-то в этом роде.

– По-моему, он просто переторчал в Сети и двинулся мозгами. Это у нас часто теперь бывает.

– Вот как? Между прочим, Железный лоб, – спросил я продолжающего бубнить Ы, – кошка твое единственное доброе дело, или ты еще успел надоброхотствовать? Ты что-то говорил о своих намерениях. Надеюсь, ты не…

– Капитан, – важно перебил меня Ы, – я бы не простил себе… Впрочем, к чему похвальбы. Это было бы нескромностью с моей стороны. Сейчас вы все узнаете.

Я повернулся на внезапный звук. Экраны, все до одного, показывали женщину за столом, вперившую неподвижный взгляд во что-то перед собой. Тревожным, напряженно звучащим голосом она рассказывала о том, как кто-то встретился с кем-то и они что-то обсудили, придя к общей договоренности. Обертона ее голоса должны были как минимум вселять неопределенное чувство опасности, угрозы, исходящей отовсюду. Типичный же в данной ситуации максимум – неадекватное агрессивное поведение, вызванное желанием заставить ее замолчать, и лучше – навсегда. Ы к тому же включил звук на предельную громкость.

– Эй, потише! – крикнул я ему.

Женщина заговорила тише.

– …не вызывает сомнений тот факт, что работали высококвалифицированные хакеры. Счета были обнулены буквально среди бела дня, на глазах у служащих. Однако никто из них не мог ничего сделать, чтобы помешать этому крупномасштабному электронному ограблению банка, которое уже названо суперкражей века. Специалисты до сих пор не могут снять электронную блокаду, установленную мошенниками и препятствующую тому, чтобы отыскать следы украденных денег…

– Ы! – строго сказал я.

– Да, капитан.

– Твоя работа?

– Да, капитан. – Мне даже показалось, что он сообщил это со смирением в голосе – добрые дела, безусловно, требуют обуздания тщеславия.

– Зачем тебе понадобились деньги?

– Это мой вклад в развитие антиглобалистских тенденций. Я перевел все деньги на счета Всемирной антигло…

Я застонал и схватился за голову. Маруся тихонько всхлипывала от смеха, повалившись на диван. Кошка в испуге перетащила свое набитое потомством брюхо под столик.

– Ы! – заговорил я. – Что бы ты там себе ни вбил в свои искусственные мозги, я запрещаю тебе впредь вмешиваться в дела этого мира без особых на то указаний с моей стороны. Будешь выражать свою гражданскую позицию на внутренней территории – то есть здесь. Уяснил?

– Да, капитан, – неохотно продребезжал модуль.

– Что ты уяснил?

– Отныне мы придерживаемся анархической философии неделания. – Ы был угрюм и мрачен, насколько это возможно для модуля. – Будем молчать в тряпочку и сопеть в дырочку.

– В целом правильно, несмотря на жаргон, – согласился я. – Кстати, где наш ужин?

Яства приплыли через несколько минут. Эскалоп (синтезированный) – моя любимая еда. Таким образом подхалим пытался задобрить меня. Омары в лимонном соусе (синтезированные) – для гостьи, чтобы раздразнить воображение. Тарелка с неаппетитным шматом сырого рыбного филе (синтезированного) – для безымянной кошки и ее котят. Ы один, в отличие от нас всех, питался натурально – естественной энергией свето– радио– электро– магнитоволн.