Я другая - [49]

— Витя, сходи позови Юлю, — попросила Оксана.

Элен усмехнулась, вспомнив, как ее сводная сестра вела себя в машине, пока Виктор вез их из гимназии в свой игрушечный домик. Юля, как обычно, тараторила без умолку, но в ее речах было много двусмысленностей, например: «Витя, а ты мог бы меня как-нибудь ночью… (здесь была небольшая пауза) покатать?» Еще она все время что-то роняла, нагибалась, чтобы поднять, при этом как бы случайно дотрагивалась до Виктора, рукой или даже грудью. Элен не видела лица Оксаниного мужа: интересно, как он реагирует? Бледнеет, краснеет, судорожно глотает слюну? Или, наоборот, пренебрежительно усмехается? Может, смотрит на Юльку с откровенным сожалением? А то и вовсе — никак не реагирует? Думает о чем-то своем?

Виктор вернулся минут через пять — чтобы привести Юлю, достаточно было и одной. Элен пристально вгляделась в его лицо: нет ли предательского румянца или каких-то других признаков того, что сводная сестра Элен пыталась как-то развратничать с мужем Оксаны. Вряд ли Виктор поддался бы… Но почему тогда пять минут вместо одной?

Оксана, впрочем, все равно ничего не заметила. Возилась у плиты, красиво раскладывая ужин по тарелкам.

Уселись.

— Оксана, а как поживают ваши соседи? — поинтересовалась Элен.

— Сектанты? Очень жалуются на Артема. Говорят, парень изменился в худшую сторону. Перестал интересоваться здоровым образом жизни и, главное, сетевым маркетингом. Дома он появляется редко: кажется, завел себе девчонку. Его мама очень волнуется, как бы ей не пришлось стать бабушкой раньше времени.

— Думаю, Артем достаточно взрослый, чтобы пользоваться конспирацией… то есть контрацепцией, — заметила Элен. Ей было очень весело, а Юля вот даже и не вслушивалась в разговор — она что-то шептала Виктору на ухо. Это заметила Оксана и со смехом толкнула мужа в плечо:

— Ну, хватит там шептаться! Я уже ревную!

Она думала, что это смешно. Ни на секунду не могла представить, что эта несовершеннолетняя блондиночка может быть ей соперницей. Воспринимала ее только как члена семьи и как ребенка. Интересно, Виктор такого же мнения?

— О чем вы там секретничаете? — спросила Оксана.

— Так… Рассказываю Вите про один смешной случай у нас в школе…

— А почему не вслух? Нам тоже интересно!

— А, ну да, — спохватилась Юля. — Сейчас расскажу.

Она исполнила какую-то глупую историю, явно прочитанную в паблике «Подслушано». Все засмеялись. Кроме Элен.

«Что происходит? — думала она. — Я что, единственная, кто понимает, что за ерунда тут творится?»

Когда ужин был съеден, наступило время десерта и чайных разговорчиков.

— Лена, на тебя опять жалуются учителя, — начала Оксана.

— Это плохо, да? — хмуро спросила Элен. Оксана опять забыла, что называть ее надо не «Лена», а «Элен»! Ладно хоть про «цыпленка» не вспоминает.

— Да как… — улыбнулась ее сестра. — Лидия Ивановна до сих пор вспоминает твою письменную работу по «Крейцеровой сонате». Я ее читала, кстати: по-моему, отличная работа. Ты все очень грамотно и хорошо написала. Серьезно, по-взрослому. Главное — правильно. Но, Леночка, неужели ты не понимаешь: в сочинениях надо писать не то, что правильно, а то, что хотят прочитать?

— А мне надоело писать то, что я на самом деле не думаю! — Элен повысила голос.

— Я понимаю, ты хотела как лучше. В итоге обидела Лидию Ивановну. Вот все, чего ты добилась своим походом за справедливостью.

— То есть справедливости в мире нет?

— Может, и есть, но точно не в школе. Школа, Леночка, это такое место, где учителя говорят, а дети кивают головками.

— И это говорит учитель!

— Да, Леночка. Я учитель и поэтому понимаю, что вся эта школьная система — одна формальность, и больше ничего. Представь, Лена: допустим, ты очень хорошо знаешь английский язык, читаешь книги в подлиннике и практически говоришь, как англичанин. Есть у меня такие вундеркинды. А вот Юля, скажем, механически делает домашнее задание «от сих до сих», но по большому счету ей этот предмет вообще не интересен. То есть Юлин уровень реально ниже во много раз. (Юля скорчила смешную рожицу, изобразив девочку-дауна.) Но отметку-то вы получите одну и ту же, «пятерку»! То есть формально вас уравняли. Потому что задача учителя не в том, чтобы все имели глубокие знания, а в том, чтобы у всех были «пятерки». Даже у тех, кому этот предмет вообще не нужен. Короче, обязаловка и уравниловка. Зачем я это говорю, Леночка: доучись последний год спокойно. Хоть раз в жизни дай учителям то, чего они от тебя добиваются! И тебе будет спокойнее, и им приятно.

«Да пошли они все…» — подумала Элен. Вслух произнесла:

— Ладно, постараюсь.

— Вот и хорошо! — От Оксанкиной улыбки можно было ослепнуть.

После ужина Элен отправилась к компьютеру, проверить почту.

Суббота, 13 октября. Новое письмо от Мортибуса.

«Лена, мне срочно нужен отчет. Ответь как можно более подробно на такие вопросы:

1. Как продвигается работа с Аленой? Есть ли какие-то реальные результаты?

2. Что за мужчина катает тебя на большой белой машине? Его имя, место работы, как он на тебя вышел?

Особенно меня интересует искренний ответ на второй вопрос. Надеюсь, ты понимаешь, что я с тобой не шутки шучу.