Я другая - [43]
— Оральный секс с одноклассником, — непреклонно повторила учительница.
— Папа! А Света у одного парня сосала… — сказал Вова и осекся. Теперь и до него дошло.
— Что?! — мастерство Паши-актера не поддавалось описанию. — Моя дочь?
— Отец не в восторге… — прочла Инна Сергеевна.
— Скажи мне, что это неправда! — свирепствовал Паша Краснов. — Я не хочу, чтобы моя дочь росла шлюхой!
— Да пошел ты! — вдруг закричала Света. — Да пошли вы все!
— Значит, это правда! — сурово сказал Паша. — Какой позор! Ну что же, уважаемая дочь, я вынужден сообщить, что отныне вы в этом доме не проживаете. Идите куда хотите, а дорогу назад забудьте. Мне здесь не нужны потаскухи, которые берут в рот у всех встречных и поперечных…
Света громко треснула Пашу по физиономии. И быстрым шагом вернулась за свою парту.
Класс потешался.
Инна Сергеевна встала из-за стола и сказала:
— Ну что же, Света немного перестаралась, но в целом все наши артисты отлично справились с ролями и получают «пятерки».
— По какому предмету? — тут же долетело с задних парт.
— К сожалению, специального предмета «актерское мастерство» у нас нет. Поэтому эти «пятерки», как сейчас принято говорить, виртуальные. Просто дополнительный, так сказать, бонус, а как его использовать, я сама решу. Всем остальным записать письменное задание: выделить и проанализировать все проблемы, поднятые в сценке. Все свободны.
Элен вышла из класса самой первой. Бегом, скорее бегом отсюда!
Пока она добиралась до дома, телефон просто раскалился от звонков. Звонила, конечно, Света. Элен каждый раз сбрасывала.
Стали приходить сообщения:
«Лена, ты же обещала!!!»
«Лена, ты же обещала!!!»
«Лена, ты же обещала!!!»
Наконец Элен не выдержала и набрала ответ:
«Прости, так получилось».
«Так получилось?!! И как мне теперь жить?»
«Давай так: я прощу тебе остаток долга».
«Да что мне этот долг?! Что мне делать, если кто-то еще узнает?!»
«Никто не узнает. Все подумали, что это часть спектакля».
«Если Володя узнает… даю тебе слово: я тебя искалечу!»
Могла бы написать: убью. Но не написала. Когда пишут «убью», до убийства обычно не доходит. «Искалечу» — это уже другое.
Элен поняла, что нажила себе не просто недоброжелателя, а настоящего врага.
И как теперь с этим жить?
23
С Аленой она встретилась в 16:00.
Пришли домой. Сели писать диктант.
— Непреложная истина… — читала репетиторша по бумажке словосочетания.
— Какая? — переспрашивала Алена. — Не-пре-лож-ная? Я и слов-то таких не знаю!
— Матюги знаешь, а «непреложную истину» не знаешь? — Элен смеялась.
Алена смотрела на нее удивленно и обиженно.
— Светло-зеленый плащ… Копченая колбаса… Камышовый кот…
— Кто вообще придумал эти правила! — в отчаянии воскликнула Алена.
— Не я.
— Зачем они только нужны!
— Я скажу, зачем они нужны тебе: чтобы получить аттестат. Выучи их хотя бы ради этого, а потом забудь как страшный сон.
— А вот, например, тебе они нужны зачем-нибудь?
— Да. Я так своих узнаю.
— Как понять?
— Мозгами.
— Ну, что значит, своих узнаешь? Ведь нельзя же все правила знать наизусть? Это только там профессора разные…
Сколько презрения было в этом слове — «профессора»…
— Всех правил знать нельзя. Я тоже не все знаю. Тут смысл не в том, знать правила или не знать. Если человек ошибается — это не страшно. А вот если он говорит: «Я не знаю, и мне на это плевать», — значит, мне с этим человеком говорить не о чем.
Алена молчала. Видимо, была потрясена.
Через час после начала занятия пришла мать Алены, Антонина Захаровна, простоватая на вид сорокалетняя тетка, похожая на базарную торговку. Антонина Захаровна говорила с ярко выраженным деревенско-пролетарским акцентом: «знат» вместо «знает», «с пирогам» вместо «с пирогами», «без десять» вместо «без десяти», «сдала с пятьдесят» вместо «сдала с пятидесяти». Правда, все это выяснилось постепенно. Но Элен невзлюбила «тетю Тоню», как она представилась, с самого начала.
Тетя Тоня усадила Элен ужинать. Конечно, из желания пообщаться с девочкой из образованной семьи.
— Ну, как жизнь молодая? Как учеба? — весело спросила мама Алены.
— Нормально. — Что еще ответишь на этот вопрос.
«На что спорим: она сейчас спросит, собираюсь ли замуж или что-то в этом духе», — подумала Элен с тоской.
— Жених-то есть? — подмигнула тетя Тоня.
— Нету, — призналась Элен. — Это не входит в сферу моих интересов.
Тетя Тоня захохотала:
— Смотри! Старой девой останешься!
— Меня это почему-то не пугает, — ответила Элен. — Вы знаете, я немножко другая.
— Молодая ишшо потому что, — вздохнула тетя Тоня. — Станешь постарше, поймешь, что без мужа нельзя.
— То есть свободных отношений вы не признаете? — уточнила Элен.
— Вон о чем думаешь! — как-то нехорошо усмехнулась мама Алены. — И моя дура — туда же. — Она отвесила сидевшей рядом и молча жевавшей макароны дочери подзатыльник, чисто символический.
Но Алена обиделась и протянула:
— Ну, ма-а-ма!
— Чего «мама»? Или я неправду говорю? В мое время не так было.
— А как было в ваше время? — с большим интересом спросила Элен. Она обожала слушать разные истории на тему «сейчас — что, вот раньше!» и комментировать их.
— В наше время было так: если девка с парнем до свадьбы шашни крутит — значит, она шаланда и замуж ее никто не возьмет!
Город Нефтехимик, в котором происходит действие повести молодого автора Андрея Кузечкина, – собирательный образ всех российских провинциальных городков. После череды трагических событий главный герой – солист рок-группы Роман Менделеев проявляет гражданскую позицию и получает возможность сохранить себя для лучшей жизни.Книга входит в молодежную серию номинантов литературной премии «Дебют».
Повесть «Все десять пальцев» входит в авторский сборник А. Кузечкина - «Менделеев-рок».
Андрей Кузечкин родился в 1982 году. Прозаик, автор книг «Менделеев-рок» и «Все десять пальцев». Публиковался в журналах «Октябрь», «Урал». Живет в Нижнем Новгороде.Опубликовано в журнале «Урал», № 1–2 за 2011 г.http://uraljournal.ru/work-2011-1-149http://uraljournal.ru/work-2011-2-135.
Где-то за городом стоит заброшенная база отдыха. Но покинута она только по документам – на самом деле там кипит странная, непонятная на первый взгляд жизнь, которую отделяют от обычного мира стеклянные стены. Четверо студентов получают приглашение принять участие в квесте, имитирующем жизнь в секте. Но, начав Игру, они начинают подозревать, что это не постановка… Как разбить прозрачную преграду и прорваться к реальности?
У Славика из пригородного лесхоза появляется щенок-найдёныш. Подросток всей душой отдаётся воспитанию Жульки, не подозревая, что в её жилах течёт кровь древнейших боевых псов. Беда, в которую попадает Славик, показывает, что Жулька унаследовала лучшие гены предков: рискуя жизнью, собака беззаветно бросается на защиту друга. Но будет ли Славик с прежней любовью относиться к своей спасительнице, видя, что после страшного боя Жулька стала инвалидом?
В России быть геем — уже само по себе приговор. Быть подростком-геем — значит стать объектом жесткой травли и, возможно, даже подвергнуть себя реальной опасности. А потому ты вынужден жить в постоянном страхе, прекрасно осознавая, что тебя ждет в случае разоблачения. Однако для каждого такого подростка рано или поздно наступает время, когда ему приходится быть смелым, чтобы отстоять свое право на существование…
История подростка Ромы, который ходит в обычную школу, живет, кажется, обычной жизнью: прогуливает уроки, забирает младшую сестренку из детского сада, влюбляется в новенькую одноклассницу… Однако у Ромы есть свои большие секреты, о которых никто не должен знать.
Эрик Стоун в 14 лет хладнокровно застрелил собственного отца. Но не стоит поспешно нарекать его монстром и психопатом, потому что у детей всегда есть причины для жестокости, даже если взрослые их не видят или не хотят видеть. У Эрика такая причина тоже была. Это история о «невидимых» детях — жертвах домашнего насилия. О детях, которые чаще всего молчат, потому что большинство из нас не желает слышать. Это история о разбитом детстве, осколки которого невозможно собрать, даже спустя много лет…
Строгая школьная дисциплина, райский остров в постапокалиптическом мире, представления о жизни после смерти, поезд, способный доставить вас в любую точку мира за считанные секунды, вполне безобидный с виду отбеливатель, сборник рассказов теряющей популярность писательницы — на самом деле всё это совсем не то, чем кажется на первый взгляд…
Книга Тимура Бикбулатова «Opus marginum» содержит тексты, дефинируемые как «метафорический нарратив». «Все, что натекстовано в этой сумбурной брошюрке, писалось кусками, рывками, без помарок и обдумывания. На пресс-конференциях в правительстве и научных библиотеках, в алкогольных притонах и наркоклиниках, на художественных вернисажах и в ночных вагонах электричек. Это не сборник и не альбом, это стенограмма стенаний без шумоподавления и корректуры. Чтобы было, чтобы не забыть, не потерять…».